Сможет ли адекватный человек выкурить за одно несчастное утро пачку сигарет? Будет ли целый час подбирать галстук под невзрачную, серую рубашку, или строить перед зеркалом серьёзные и даже устрашающие козьи морды? Очень в этом сомневаюсь. Хотя, адекватным я себя никогда не считал, а следовательно всё вышесказанное мне простительно. Итак, пять чашек кофе, пара тяжёлых вздохов, отчётливое постукивание сердца в собственных ушах, бешеная пульсация висков, мимолётный взгляд на начищенные до блеска туфли и я выхожу навстречу новому дню — очередному разочарованию своей скучной жизни. Нет-нет, сегодня у меня неспроста такое радужное настроение. Определённо, я чувствую что-то неладное. Если бы я рассказал о своем предчувствии деду, он бы наверняка сказал нечто в духе: "Не дрейфь, сынок! Вся эта твоя интуиция — просто-напросто бредни!". И если честно, то даже не смотря на грубость и простоту этого выражения, спокойствие, однозначно, захлестнуло бы меня с головой. Я уже почти успокоился. Все будет в порядке. Наверняка, Итачи отмочил очередную шуточку с этими своими "серьёзными и очень неприятными людьми". Ничто не нарушит моё спокойствие, теперь я непоколебим, словно каменная глыба, я спокоен, как...как ни черта не знающий, студент перед экзаменом. Короче говоря, всё моё самовнушение и фантазия, коту под хвост, ведь я чувствую дрожь по всему телу и откровенно говоря, даже не волнуюсь, а просто-напросто боюсь этих самых, серьёзных, опасных дядек, черт знает что, замышляющих. В полусознательном состоянии, полностью погружённый в собственные мысли, я еле-еле дошёл до своего Cadillac”a, припаркованного во дворе моего шикарного, многоэтажного дома. Многие бы подумали: "Вот скупердяй! Такая дорогущая тачка, а деньги на охраняемый паркинг зажал!". Но у меня есть уважительная причина, позволяющая мне игнорировать, расположенную через дорогу, платную парковку. Я называю её просто — лень. Она является моей извечной спутницей жизни, постоянно уговаривающей меня не готовить себе завтрак и разбрасывать повсюду грязные носки, вместо того чтобы, как все правильные мальчики, стирать их. Звучат её уговоры как-то так: "Наруто, будь плохим парнем, не выбрасывай мусор целую неделю! И, да восторжествует свинарник!". Вот и прошлой ночью, этот таинственный, внутренний голос подсказал мне: "Ну вот нафиг тебе каждое утро пересекать регулируемый перекрёсток и тратить лишние шесть минут и двадцать восемь секунд своего драгоценного времени!? Припаркуй своё серебристое чудовище прямо на обочине перед домом! Переходи на сторону тьмы!". И я, конечно же, не задумываясь воспользовался дельным советом своей изобретательной умницы-лени. Итак, я неспешно подхожу к Cadillac”у и где-то в глубине души, радуясь сэкономленным шести минутам времени, начинаю ежедневный смотр этой бесформенной, серебристой груды металла. С первого взгляда, все вроде бы по-старому: тот же противный, жемчужный отлив лакокрасочного покрытия, ни одной царапинки, или скола на кузове...Хотя нет, постойте-ка, а что это за хрень во всю сияет на капоте? Медленно приближаясь к объекту своей заинтересованности, я не перестаю тешить себя надеждой, что это всего лишь игра моего богатого воображения. Итак, достигнув цели, я замираю в культурном шоке, предварительно, как можно шире открыв рот и выпучив глаза из орбит. Скорее всего, в первые секунды созерцания капота собственного автомобиля, выражение моего лица можно было сравнить с ликом искусствоведа, впервые воочию увидевшего "Джоконду". Но затем произошла некая эволюция моих эмоций, вызвавшая у прохожих беспрерывный приступ смеха. Возможно, я и сам бы от души посмеялся, если бы местная шпана нацарапала на капоте какого-то автомобиля нелестное слово из четырёх букв. Но увы, это был не какой-то автомобиль, принадлежащий какому-то там Бабаю Мамаевичу, а мой собственный, нажитый, так сказать, непосильным трудом моего деда, Cadillac. Итак, факт такого вопиющего вандализма и хулиганства привёл меня в бешенство, породил в моей ранимой душе чувство мести и желание хорошенько потягать за уши умельцев, создавших лаконичный, выцарапанный гвоздём, шедевр уличного искусства на моём дорогостоящем авто. Но единственное, что я был в силах выговорить, окончательно оклемавшись, было: – Твою ж...мать! По сравнению с теми фразочками, которые вертелись в моей голове, это немногословное, экспрессивное выражение было самым безобидным и к сожалению, последним, что мне оставалось делать. Я еще раз с грустью взглянул на надпись, целиком и полностью отображающую моё нынешнее внутреннее состоянии и со всей дури пнул ногой ни в чём не повинное колесо. Ох, представляю, как бы сейчас потешился над этой ситуацией Учиха, впрочем, я еще успею предоставить ему такой шанс, рассказав о прошлой ночи, проведённой с Хинатой. Что ж, как говорится, беда не приходит одна. Едва ли мне удалось доехать до места своей работы и кое-как припарковать "жертву вандализма", как меня чуть с ног не сбил взмыленный Саске. – Узумаки, какого хрена ты опаздываешь!? Я же вроде бы доходчиво объяснил, что сегодня нужно было приехать пораньше! – Не кипиши! У меня чрезвычайное происшествие... – траурно проводив взглядом, свой Cadillac, говорю я. – Облажался всё-таки прошлой ночью? – на лице Учихи вмиг заиграла издевательская ухмылочка. – Нет, не в этом дело, просто... – Ну, раз не опозорился, тогда скажи мне, как она? – я сразу понял к чему клонит мой озабоченный друг и решил немного подыграть ему. – Оу, она такая горячая! А плавленный сыр сверху просто бесподобен! – Чё? – Саске резко остановился и посмотрел на меня, точно также, как психиатры смотрят на своих новых пациентов. – Нет, я, конечно, предполагал, что ты, Узумаки, редкостный извращенец, но чтоб настолько... Хотя, стоп. О чём это ты рассказываешь мне? – О пицце, которую мы с Хинатой вчера готовили. – Ну, да. Как я мог забыть о том, что у тебя одна жрачка на уме. Эх, было-то у вас, хоть что-нибудь вчера? – интерес постепенно угасал в глазах моего друга. – Конечно было. Мы ели пиццу и слушали Моцарта, – я продолжал измываться над бурной фантазией Учихи. – А потом... – А потом, суп с котом. Ты отвёз её домой, – обломал меня Саске. – Чего и следовало ожидать от такого тормоза, как ты. Вот, скажи мне, что нормальный парень будет делать со своей девушкой в десять часов вечера, в своей квартире?А? – Наверное, слушать Моцарта, – я рассмеялся. – Чёртов романтик! – Саске, как в старые, добрые времена положил свою мощную руку на мои плечи. В этот момент мне показалось, что я все еще тот, молодой студент-гуляка, единственной заботой жизни, которого, являлось кое-как сдать злосчастные экзамены и хорошенько оттянуться в компании друзей. Помню, как я мечтал скопить достаточно денег и купить себе винтажный мотоцикл Yamaha, как работал официантом в ночную смену, ради достижения этой великой цели и в конце концов, случайно раскрыв свои планы бабуле-Цунаде, поплатился за непосильные труды и сумасбродную мечту, конфискацией всех пожитков и домашним арестом. Эх, было время... А сейчас что? Сейчас я — серьёзный, разочарованный в жизни и погрязнувший в заботах толстосум, стремительно приближающийся к склону лет. Я могу позволить себе купить, хоть двести этих винтажных мотоциклов, но теперь, на кой чёрт они мне нужны!? Моя жизнь, за какие-то десять лет, превратилась в серое, однообразное существование, а я стал сентиментальным, старым нытиком. Печально, но, боюсь, что уже слишком поздно что-либо исправлять... – Эй, Наруто, ты спишь, что ли? – Сакура начинает аккуратненько тормошить меня за руку. – Хватит дрыхнуть, лентяй! Эти козлы припрутся с минуты на минуту! – в ушах звенит отчётливый визг Саске и его кувалдоподобная рука неожиданно бьёт меня прямо по голове. – Идиот! Мне же больно! – я невольно вскакиваю с софы, расположенной в моём кабинете. – Наруто, не ори так. Они уже приехали и вместе с Итачи идут сюда, – Сакура скрылась за дверью, для того чтобы поприветствовать наших гостей. Не зря, знаете ли, говорят, что незваный гость хуже татарина. В правдивости этого утверждения, мне посчастливилось убедиться на собственной шкуре. Итачи почему-то жутко стращал нас с Саске, этими людьми, называя их "серьёзными и неприятными". На самом же деле, они оказались обыкновенными, недалёкими прохвостами с изысканными манерами и смазливыми мордашками. Я уже давно научился отличать действительно опасных людей от "пустышек", поэтому мне не составило труда определить их истинную суть. Сасори — красноволосый, немногословный паренёк, на вид, лет эдак двадцати. Типичный стажёр-очкарик, закомплексованное дитя на побегушках, которое не может связать ни слова без группы поддержки. Дейдара — самоуверенный, женоподобный, мальчик-модель, интересующийся лишь модными трендами и постоянно рассматривающий свои ногти. Хидан — странный, молчаливый тип, больше напоминающий не бизнесмена, а громилу-охранника. И наконец, человек, о котором у меня сложилось двоякое и крайне неприятное впечатление — Какузу. Он-то и подорвал мою гипотезу о характерах всех сопровождающих его людей. Его мёртвая, бульдожья хватка за любое моё слово, чрезмерная наблюдательность, умение подмечать пикантные детали и в буквальном смысле, чтение своего оппонента, как открытой книги, даже не настораживает, а пугает. Думаю, стоит все же повнимательнее отнестись к этим людям, потому как, мне свойственно недооценивать противников. – Не желаете ли выпить чай или кофе, господа? – учтиво предложила нашим гостям, Сакура. – А у вас случайно нет чего покрепче? Мм? – Дейдара хищно улыбнулся моему секретарю, кинув на неё неоднозначный взгляд, от которого, Харуно просто-таки сжалась в комок. – Я был бы не против выпить чашечку эспрессо, – в приказной форме сказал Какузу. – Думаю, вы обойдётесь и без напитков, – после полуторачасового молчания, Сасори наконец подал свой, явно не юношеский голос. Но удивило меня вовсе не то, что он заговорил, а скорее его дерзкая, командная интонация. Это стало доказательством того, что красноволосый, с первого взгляда, закомплексованный паренёк является самым настоящим лидером, который просто-напросто выжидал подходящего момента, позволяя своим напарникам "лить воду". – У нас есть для Вас, господин Узумаки, очень интересное предложение... – Какузу выжидающе покосился на Сасори. Судя по встревоженному взгляду Итачи, эти парни задумали что-то подкожное и довольно неприятное. – Может быть повременим с вашим предложением... – дипломатично начал Учиха старший. – Боюсь, что мы и так припозднились, поэтому советую Вам, Итачи, не вмешиваться в наш разговор, – Дейдара ловко пресёк попытку брата Саске помочь нам. Как оказалось, весь этот его имидж мальчика-модели — обыкновеннейший фарс. Он — профессиональный "актёр разговорного жанра", который может выйти из любой словесной перепалки невредимым. Теперь, выходит, наши гости сняли свои маски и готовы перейти в так называемую "фазу нападения". Это классический приём ведения переговоров, скорее всего, наспех вычитанный, в знакомой мне книжке "Психология для чайников". – "Kyubi industries" переживает сейчас не самые лучшие времена, – Сасори достал из внутреннего кармана пиджака листок бумаги и ручку. – И организация "Akatsuki", представителями которой, мы являемся, заинтересована в оказании финансовой помощи вам. – Согласен, мы стоим на грани большого кризиса, но кредит нам не нужен, –нетерпеливо выпалил Саске, явно не выдержав напряжения. – Давайте не будем делать поспешных выводов, – Сасори поправил, умиротворённо лежащие на переносице, очки. – Вы ведь сами понимаете, господин Узумаки, что перспектива избежать банкротства вашей компании, равна если не нулю, то максимум двум процентам. – И откуда у Вас такие глубокие познания в моём бизнесе? – я начал осознавать всю серьёзность своих гостей и "судьбоносность" нашего разговора. Они — не простые охотники на мелкую дичь, типа случайных фирмочек-недофирмочек, а самые что ни наесть настоящие, зубастые хищники-разорители, на крючок которым, попалась очередная крупная рыба. – А Вам, как раз-то и необязательно знать источники нашей информации. Думаю, Вас сейчас должно в большей мере интересовать благосостояние Вашей фирмы и предложение моего коллеги, – Дейдаре удалось без особых усилий заткнуть меня. – Мы не собираемся давать кредит "Kyubi industries", потому как считаем существование столь дорогостоящего и бесперспективного проекта, ошибкой служб налогообложения, – Какузу нагло улыбнулся мне. – Мы хотим выкупить у Вас компанию, – предварительно сделав притворный, тяжёлый вздох, сказал Сасори. – Так вы за этим пришли!? – Саске облегчённо выдохнул и посмотрел на меня, ожидая такого предсказуемого, окончательного вердикта. Если честно, то я уж было подумал, что эти парни — рейдеры-неумёхи, пришедшие без суда и следствия, отобрать у меня "Kyubi". Но они, к счастью, оказались простыми покупателями, поэтому им можно без колебаний ответить: "Шиш вам, господа, а не "Kyubi industries". – Компания не продаётся, – сухо отчеканил я. И всё, вроде бы, должно было уже закончиться, если бы мне не удалось заметить в глазах Сасори холодную решимость. Он, определённо, не собирался отступать. – Вы не сможете отказаться, – красноволосый протянул мне листик, на котором, еще пару секунд назад что-то нацарапал. Это было его грубейшей ошибкой, ведь я уже миллион раз сталкивался с круглыми и неимоверно заманчивыми суммами, написанными потенциальными покупателями и устоять перед таким фокусом мне не составляло труда. Итак, я без особого интереса развернул злосчастный листок и у меня просто-таки спёрло дыхание от увиденного. С подобной наглостью мне не приходилось сталкиваться еще со времён сотрудничества с компаньоном моего деда — Орочимару. На матовом блокнотном листе красовались всего пять цифр, в конце увенчанных искусно нарисованным значком доллара. – Это, я так понимаю, шутка? – меня уже во всю трясло в приступе гнева. – Нет, – Сасори внимательно наблюдал за моей реакцией. – Десять тысяч долларов! Вы вообще в своём уме, ребята? – я был доведен до ручки предложением наших гостей, а после наглого ответа их предводителя и вовсе окончательно вышел из себя. – Да идите вы на... – если бы я вовремя не толкнул Саске ногой, то ему наверняка удалось бы досказать фразу, выражающую наше общее негодование. – Мне стоит разъяснить вам детали нашей сделки, – Какузу, как будто и не замечал попыток моего компаньона нагрубить ему и прочей братии. – Вы должны знать, что никто теперь не даст больше денег за Вашу компанию, чем мы. Такова политика "Akatsuki". Ни один человек не захочет связываться с нами, поэтому советую Вам забрать эту символическую сумму и подписать договор о продаже "Kyubi industries". – Может быть мы сможем договориться, уплатив вашей конторе неустойку? Как думаете? – Итачи в очередной раз решил помочь нам. – Вы банкроты, – спокойно начал Дейдара. – Ну, или станете ими буквально через пару недель. Кроме того, у нас нет личной неприязни к "Kyubi", это просто наша работа, обыкновенный заказ. – То есть, уже поздно что-то делать? – Итачи не переставал надеяться на благоразумие наших гостей. – Да, – коротко ответил Сасори. – У вас есть месяц, для того чтобы обдумать наше предложение. Всё это время я находился в полнейшем шоке. Еще никогда "Kyubi industries" не был так близок к краху. Мой отец завещал его мне, надеясь что, я смогу однажды стать достойным руководителем концерна и продолжить его великое дело. Мой дед вложил в этот масштабный проект бешеные деньги и в первую очередь, всю свою душу, а я не добился ничего и к тому же, довёл "Kyubi" до банкротства. – Я отказываюсь, – пару минут поразмыслив над предложением, не взвешивая все "за" и "против", а действуя, скорей по зову своей совести, ответил я. – В таком случае, не буду Вас задерживать, – Сасори встал с кресла и указал своим подчинённым на дверь. – Ах, да. Забыл предупредить Вас, что мы вновь явимся в Ваш офис ровно через месяц и наш разговор с Вами будет очень коротким. Спасибо за внимание. – Постойте, что это означает? – Саске, словно пробудился от ночного кошмара. – Мы любой ценой отберём у вас "Kyubi industries", – Какузу хищно оскалился и вышел из кабинета вслед за своими товарищами. Следующие четыре часа мы с Учихами отходили от этого неприятного разговора и разрабатывали планы защиты от "Akatsuki". Пару раз я предпринимал попытку сбежать от своих помощничков к Сакуре, но все было безуспешно. Они упорно возвращали меня на место и продолжали грузить своими планами, не позволяя сделать даже кратковременный перекур. В конце концов, Итачи ушёл, пообещав что-нибудь придумать, а Саске и я остались с квадратными головами и заработанной за несколько часов мигренью. – Я чувствую себя Алисой, попавшей в Страну Чудес, – Учиха младший устало вздохнул, после того как его брат покинул помещение. – Это почему же еще? – для того чтобы, хоть на секунду отвлечься от разговоров о будущем "Kyubi", решил спросить я. – Такое ощущение, что я только что провалился в кроличью нору и хорошенько шандарахнулся головой, – Саске грустно усмехнулся. – А эти козлодои, разве они не похожи на Шляпника, Чеширского кота и остальных придурков!? – У тебя все еще хорошее настроение. А вот я влип по полной программе. – Может ты своему деду позвонишь? Он-то уж точно что-нибудь придумает, – без надежды произнёс Учиха. – Возможно, – задумчиво пробормотал я, продолжая выискивать номер Джирайи в своём смартфоне. Через пару секунд, в моих ушах уже звучали длинные телефонные гудки, а еще через минуту, весёлый голос деда безжалостно прогнал всю мою хандру. – Дедуль, я это...звоню ну... – я не знал как сказать ему о своих проблемах и думал, что Джирайя будет вне себя от гнева, услышав об атаке "Akatsuki". – Рассказывай, сынок, что у тебя там стряслось? – дед заподозрил в моих странных интонациях неладное. – Я вляпался в очень серьёзные проблемы. – Приезжай, попробуем разобраться с твоими косяками, – Джирайя отреагировал, на удивление, спокойно и сдержанно, видимо, он предполагал нечто подобное. – Буду через час, – закончил разговор я. Сразу после беседы с дедом, я, наспех собрав некоторые документы в свой дипломат, смылся из кабинета. По пути к лифту меня встретила не на шутку обеспокоенная Сакура. – Наруто, вы что-то решили на счёт компании? Они не заберут её у тебя, ведь так? – Харуно смотрела на меня с примесью жалости. – Не думаю, что у этих идиотов что-то получится, – я пытался казаться спокойным, но это у меня не очень хорошо получалось. – Не волнуйся, мы отстоим "Kyubi". – Надеюсь на это, – розоволосая недоверчиво улыбнулась. – Хмм, я тут, кстати, хотел спросить тебя... – я понадеялся, что Сакура согласится пойти со мной на свидание, хоть из жалости. – Ты свободна этим вечером? – Наруто, прости, но у меня есть кое-какие дела, – она в очередной раз отшила меня. – Ладно, я тогда, пойду наверное, – мне хотелось как можно скорее скрыться от Сакуры, дабы не чувствовать себя "отверженным любовником", что я и поспешил сделать. На стоянке меня встретил приветливым урчанием двигателя мой несчастный Cadillac. Впервые за всё время, пока этот автомобиль был моей собственностью, я с радостью сажусь в него. Даже не знаю из каких недр души была поднята эта сокрытая где-то очень глубоко, любовь к своему серебристому, шестилитровому монстру. Хотя, думаю, чувство это кратковременное, как и лёгкое помутнение рассудка произошедшее в следствии разговора с членами "Аkatsuki". Итак, я "на автомате" еду к бабуле с дедулей и когда сумерки, наконец начинают окутывать небольшой прибрежный посёлок, в котором проживают мои старики, мне удаётся достигнуть цели. Как же далеки огни большого города от того безмерно тёплого, домашнего, можно даже сказать родного света, горящего в окнах отцовского дома. Проходя мимо палисадника, разбитого во дворе, я слышу, как через открытое окно кабинета Джирайи тихо насвитывает знакомый мотив его любимый, старый, граммофон. И от этих едва слышных, задушевных завываний медовых голосов, отчётливых звуков саксофона и фальшивой игры на пианино, воздух вокруг наполняется лёгкостью, а на душе становится спокойно и даже не смотря на предстоящую взбучку, я позволяю себе забыться на несколько секунд. – Как ты посмела вытереть пыль на этом бесценном, произведении искусства, женщина! – на Землю меня как всегда возвращает негодующий визг деда, доносящийся из дома. – Ты называешь искусством, эту уродливую жабью морду, напрочь сожранную термитами!? Если ты забыл, то у Наруто аллергия на пыль, потому я и решила вытереть эту дрянь. Скажи спасибо, что вообще не выбросила её! – бабуля не упустила возможности поругаться со своим спутником жизни. – Больше никогда, слышишь, никогда чтоб не было твоей ноги в моём священном кабинете! – голос Джирайи звучит уже не так разъярённо. – Сдался мне твой кабинет! Ты только то и делаешь там, что дурью маешься. А от самого-то пользы, как с козла молока! – Цунаде решила перевести конфликт в другое русло. – Молчать, женщина! – ох, чувствую, что дедуля перегнул палку. – Ты что-то вякнул, дорогой мой? – истеричные нотки в голосе бабки-Цунаде могут свидетельствовать о стремительно приближающейся опасности. – Ай! Черт возьми! Дорогая, только не по голове! – судя по испуганным крикам деда и сотрясающему тишину, грохоту, можно с уверенностью утверждать, что эта самая опасность только что чем-то огрела Джирайю. Сейчас я даже не смогу перечислить сколько раз мне приходилось становиться свидетелем ссор моих стариков. Всю жизнь, они ругались, потом мирились и так до бесконечности. Уже сорок лет они планируют свою свадьбу и все планы летят к чертям собачьим после очередной бытовой ссоры. Но как бы там ни было, я никогда не сомневался в том, что дедуля с бабулей искренне любят друг друга, даже не смотря на разящую разницу в их предпочтениях и характерах. Что ж, я не собираюсь отсиживаться во дворе, пока не прекратится ссора и медленно, но уверенно захожу в дом. В прихожей я встречаюсь с враждебным взглядом Гамабунты — домашнего любимца моего деда, хотя, лично для меня, огромная, ядовитая жаба, которая в своё время служила для нас с Саске объектом насмешек и всевозможных экспериментов, никогда не являлась любимцем. – Привет, жабий босс, – словно здороваясь со старым, изрядно обиженным на меня знакомым, говорю я. В ответ на мою неуверенную реплику, сидящий в аквариуме красно-зелёный монстр, жеманно надувает свои щёки и издаёт нечто на подобии боевого клича (по крайней мере, именно так я расценил его гортанное, недовольное кваканье). – Бунта, мальчик мой, кто обидел тебя? – в прихожую на всех парах врывается дед и специальным, воркующим голоском старой перечницы, начинает успокаивать разбушевавшуюся жабу. – Приветик, бабуль, дедуль, – я тихо поприветствовал, даже не заметивших моего присутствия, предков. – О! Ну наконец-то ты приехал, – бабуля-Цунаде моментально расплылась в приветливой улыбке и как обычно чуть не зацеловала меня до смерти. – Наруто, ты так похудел! Немедленно садись за стол. Сейчас я накормлю тебя своими фирменными свиными медальонами... – Нет-нет, бабуль, спасибо, я не голоден, – мне почти удалось соврать, но с потрохами меня сдало бешеное урчание желудка, заслышавшего фразу "свиные медальоны". – Да, он не голоден, Цунаде. Кроме того, у нас намечается серьёзный, мужской разговор, – дед так и не поприветствовал меня, одарив, лишь почему-то своим тёплым, хитроватым взглядом. – А мне поучаствовать в "мужском разговоре" нельзя? – все ещё воинственно удерживая в руках сковороду, которая еще пару минут назад норовила нежно опуститься на седую шевелюру деда, говорила бабка-Цунаде. – Я ж русским языком сказал, что женщинам не место... – исподлобья глядя на закипающую от нетерпения бабулю, начал Джирайя. – Эх, чёрт с тобой! Ладно, можешь с нами поболтать. – Вот и прекрасненько. Специально для мужского разговора, я сейчас что-нибудь приготовлю, а вы, мальчики, пока начинайте без меня, – бабуля быстрым шагом направилась на кухню, а я проследовал за дедом в его кабинет. Кабинет Джирайи — особенное место, как нельзя лучше оттеняющее его многогранную, творческую личность. Именно здесь были написаны его шедевральные бестселлеры, которые навсегда войдут в яркую историю извращенческой литературы, именно здесь я получил свою первую психологическую травму, произошедшую в следствии неизбежного разговора с дедом, о том, откуда берутся дети и впервые попробовал закурить. Короче говоря, место это очень и очень необычное, ассоциирующееся у меня с развилкой судьбы, на которой, мне тысячи раз приходилось делать выбор. С первого взгляда, этот кабинет — самая обычная, обильно засыпанная всевозможным антикварным хламом, комната. Но на самом деле, дедовская обитель скрывает немало секретов, которые за двадцать лет проживания в родном доме, мне так и не удалось раскрыть. В молодости мой дед был ничем не обременённым человеком, позволявшим себе тратить баснословные деньги на путешествия в самые разные города и страны, поэтому со временем, в нашем доме, а именно в его кабинете скапливалось неисчислимое количество, привезённых из всех уголков мира, безделушек. Взять, к примеру, метровую статую Нэцкэ сделанную из белого мрамора, или огромные напольные часы, привезённые в качестве подарка, моему отцу. Как по мне, так самым ценным во всём этом хаосе, умышленно созданном умелыми руками и непосильными трудами моего деда, является одна единственная, черно-белая фотография, на которой изображён задумчивый мужчина, на устах которого играет лёгкая полу-улыбка. Вроде бы ничего в этом фото нет особенного, но для моего деда, да и для меня самого, оно служит последней крупицей памяти, последним напоминанием о моём отце, его сыне. И каждый раз, когда я захожу в кабинет Джирайи, отец начинает буравить меня своим пристальным, добрым взглядом, как бы говоря этим: "Я всегда с тобой, сын". В прочем, сейчас не время раскисать и думать о том, как хреново обошлась жизнь с моими родителями и со мной самим. – Я тоже часто вспоминаю Минато, – заметив мой виноватый, грустный взгляд на фото отца, тихо начал дед. – Дедуль, я приехал сказать тебе о... – мне показалось, что такой плаксивый момент, как раз самое то, чтобы рассказать Джирайе о своих проблемах. – Я всё знаю, – спокойно ответил дед. – Пару недель назад Хиаши разузнал кое-что о твоей компании и сообщил мне об "Akatsuki". – И ты ничего мне не сказал!? – виноватые нотки моего голоса сменились обвиняющими. – Думал, если я ничего не буду знать, то мне спокойнее будет!? – Это было неизбежно. Подобные конторы, как стервятники слетаются на один только запах обанкротившейся фирмы , – Джирайя загнул руки за спину и начал расхаживать по кабинету, словно старый, напыщенный индюк. – Не было смысла что-либо тебе говорить. – Отлично, выходит ты знаешь детали сделки с "Akatsuki". В таком случае, может быть ты знаешь каким образом мне выбраться из этой задницы? – постепенно я терял контроль над своими эмоциями. – Для начала остынь, сынок. Выход всегда есть, – дед достал из шкафа солидную кипу документов и водрузил её на свой необъятный лакированный стол. – И что же ты задумал? – Ничего особенного. Ты уже давно знаешь о моём плане, – Джирайя выудил из папки два белоснежных листа и протянул мне их. – Что это... – я не успел договорить, потому как от увиденного на одном из листов, у меня отняло дар речи. "Брачный контракт" — слова, которые за последний месяц успели появиться чуть ли не во всех моих кошмарах, то чего я панически боялся и то что считал совершенно неуместным в своей жизни, сейчас преспокойно находилось в моих руках. – Да не бойся ты так. Это всего лишь копия, – от деда не скрылось моё замешательство. – Этот документ способен спасти "Kyubi industries". – Я...я...ничего не понял... – продолжая шокированно испепелять взглядом злополучный кусок бумаги, говорил я. – Помнишь наш разговор в саду, полтора месяца назад? – Ага...То есть, ты хочешь сказать, что... – Брачный контракт передаёт в твою собственность сто процентов резервных акций суббренда, принадлежащего семье Хьюга, двадцать один процент акций их основного концерна "Byakugan" и одновременно обеспечивает полную финансовую безопасность "Kyubi". И кто теперь скажет, что твой дед не гений бизнес-сделок!? – Джирайя устало усмехнулся. – Единственное, что от тебя требуется, так это просто поставить свою подпись. – Но, насколько я знаю, брачный контракт это такая штука, которая распределяет имущество молодожёнов и помогает при разводе определиться, что отходит в собственность каждого из них. – Всё абсолютно верно, – дед достал из кармана своей рубашки старую, деревянную трубку и перед тем, как положить её в рот, поджёг, припрятанной в своём тайнике, зажигалкой. – Все эти акции и прочая муть, которая переходит к тебе по контракту, является приданным твоей невесты. – То есть, при разводе она сможет беспрепятственно забрать у меня всё своё "приданное"? – без особого интереса спросил я. – В этом-то и вся соль, – в глазах деда блеснула хитрая искорка. – Хиаши умудрился составить документ таким образом, чтобы в случае развода ты остался ни с чем. Но, как видишь, развод должен быть подан с обоюдного согласия, а если же один из супругов не согласен расторгнуть отношения формально, то сделать это будет невозможно. В какой-то момент я почувствовал тяготящее меня, чувство вины перед Хинатой. Старик Хьюга точно с катушек съехал. Я бы ни за что не сделал подобного для своей дочери. Это равносильно заточению в золотую клетку. – Понятно, что расторгнуть контракт я не захочу и через сорок лет, потому как на кону стоит процветание, да и существование моей компании. А что, если Хинате будет в тягость жить со мной в браке? – Значит, она потерпит, – тихо и необычайно удручённо ответил Джирайя. – Как она потерпит!? Это ведь безумие! Хиаши, определённо, спятил. Он вынуждает меня обречь его дочь на пожизненные страдания, лишить её семейного счастья, любви, в конце концов! – вспылил я. – Хиаши, как и любой другой отец, хочет чтобы Хината была счастлива, чтобы никто не посмел разбить её сердце и заставить страдать от разрыва отношений. Поэтому он и поставил такие условия, – дед потупил взгляд. – Наруто, послушай, у тебя просто нет выбора. Ты обязан на ней жениться. Кроме того, Хината — прекрасная, тихая девушка, которая никогда не будет тебе перечить, или мешать в чём-либо. Из неё выйдет хорошая жена, я уверен. – Но мы не любим друг друга, мы просто друзья, не более... Кроме того, я больше чем уверен, что у нее есть любимый человек. А у меня...у меня в скором времени будут отношения с Сакурой, – нервно заламывая себе пальцы говорил я. – У тебя эти "отношения" намечаются, если не ошибаюсь, с третьего класса, – презрительно хмыкнул Джирайя. – Когда ты уже угомонишься и поймёшь, что такие девушки, как Харуно совершенно тебе не подходят!? – Никогда, – я ответил так, чтобы дед не услышал моей короткой и противоречащей его взглядам, реплики. – Хмм, кстати, советую тебе прочесть семнадцатый пункт договора, – Джирайя продолжал игриво вертеть между пальцев свою трубку. – Ну и что здесь такого интересного? – я послушно опустил глаза на лист и отыскав там пометку "Пункт номер семнадцать", принялся читать её содержимое. – Предупреждаю, что не я был инициатором этого условия, – с видом подсудимого, признающего свою вину, начал оправдываться дед. – Это всё Цунаде и Хиаши. Видите ли, им хотелось полноценной семейной жизни для тебя и твоей будущей жены... – Они не имееют права требовать от меня совместного проживания с Хинатой! – заорал на весь кабинет я. – Скажи спасибо, что эти двое не создали для тебя календарный план по наклёпыванию детишек, – дедуля разразился громким, хриплым смехом. – Нет, ну а если серьёзно, то тот кто платит, тот и музыку, как говорится, заказывает. – Просто охринеть! – я вскочил с кресла и начал мерять кабинет огромными шагами. – Не понял, а что тебя, собственно говоря, не устраивает? Хината ведь — предел мечтаний. И умница, и красавица, и хозяйка отменная! – выпуская изо рта симметричные кольца дыма, говорил дед. – Ты забыл сказать, что Хината еще и модель, – в кабинет вошла бабуля с полным блюдом свежеиспечённых печенек. – Знаю, мне уже говорили это. Мне в жизни сплошные модели попадаются, – разочарованно пробубнил я. – Наруто, даже не смей упоминать в моём доме эту вертихвостку Ино! Хинаточка в отличии от нее, хорошая, милая девочка, которая не имеет никаких корыстных помыслов, – Цунаде немного смягчилась. – Вот именно, Хината — девочка, невинное дитя, – я саркастически ухмыльнулся. – Ей двадцать! – Ну и что? – не понимая моего негодования, спросил дедуля. – А мне тридцать! – я развёл руки в стороны, как самый настоящий мим. – Может быть разница в десять лет вас не смущает, но, лично мне, рядом с ней становится неловко. – Наруто, это пустяки. Со временем ты привыкнешь и перестанешь замечать. А с одной стороны это и хорошо, ведь молодая жена еще никому не вредила, – бабуля рассмеялась. – У Хиаши и его жены разница в возрасте была колоссальной. Если не ошибаюсь, то лет двадцать точно, – по всей видимости дед устал уговаривать меня и в который раз, тяжело вздохнув, откинулся на спинку своего кожаного кресла. – Ну так что, ты согласен со всеми условиями? – Мне нужно время для того чтобы всё хорошенько обдумать, – я уже во всю наминал свеженькие печенюшки. – Выходит, времени на разорения собственной компании у тебя хватало, а сейчас... – дедуля явно начинал кипятиться. – Джирайя, успокойся, – бабка Цунаде попыталась осадить гнев своего избранника. – Нет, я не собираюсь успокаиваться и развешивать здесь сопли перед нашим ненаглядным внучком, который не приложил ни капли усилий для спасения "Kyubi"! А теперь еще и ломается тут перед нами, как девчонка! – заорал дед. – У тебя нет времени на раздумья, Наруто, я уже дал согласие Хиаши. "Akatsuki" нагрянут через месяц, поэтому контракт нужно подписать, как можно быстрее! – Но я не готов... – Мне плевать, чёрт возьми, готов ты, или нет! Если "Kyubi" обанкротится, то пойдёшь батрачить с котомкой за плечами и ни шиша ты от меня не получишь! – гневно взвизгнул Джирайя. – Наруто, у тебя нет выбора. Ты должен спасти дело своего отца, – бабуля с жалостью посмотрела на меня. – Мы уже выбрали дату свадьбы. – Хорошо... – подавленно прошептал я, в тот самый момент, почувствовав, как что-то внутри меня сломалось. Даже представления не имею, что бы это могло быть. Возможно это были жалкие остатки моей воли, или надежды на любовь Сакуры. Точно сказать я не смогу, наверное, никогда. После моего согласия, в буквальном смысле, выбитого родственничками, которые без особых угрызений совести взяли меня штурмом, следовала двухчасовая лекция о семейной жизни, ценностях и прочей дребедени, удачно проходившей мимо моих ушей. Бабуля уже успела показать мне, распланированное вплоть до секунд, расписание на следующий месяц, конечным пунктом которого, было ужасающее событие — свадьба. Сразу же, по окончании разговора, я поспешил смыться из "отчего дома" и подойдя к своему многострадальному автомобилю, мой взгляд пал на надпись выцарапанную на капоте. Я расценил эту похабщину, как знак посланный свыше и характеризующий дальнейшую мою судьбу. Ведь переливающееся в свете ночных фонарей, слово: "Жопа", как нельзя лучше оттеняло всё происходящее в моей жизни...
версия для печати
Дизайн
Главная
Твиттер
ВКонтакте
Почта
Правила и Политика
English
БорутоФан.ру
Александр Маркин
Анастасия Чекаленкова