Середина лета. Ночь. От лёгкого звона в голове и невыносимой сладости сна, которой я не испытывал, пожалуй, никогда в жизни, я резко открыл свои оба глаза и по тем частям комнаты, которые мне удалось поймать в поле зрения в первую секунду, я убедился, что действительно участвовал в пьяном вечере с ребятами. Впервые в жизни я в полной мере пожалел, что не был проклят на вечный сон. Как выяснится позже, все ребята, которые слонялись и орали вокруг дивана, на котором я отсыпался, всё это время, не были услышаны моим сознанием ничуть. Довольно странно, обычно меня всегда просто разбудить малейшим скрипом, особенно под утро. Однако то, что я проспал ровно три часа, не удивляет меня, ведь первое время сон, как правило, всегда самый крепкий. Что меня удивило, так это то, что я проснулся именно в то время, когда тишина вступила в свои законные права; а может быть и от дыма, который несло из скромной кухни двухкомнатной квартирки не самого большого города. Так или иначе, валяться мне очень не хотелось, особенно рядом с ребятами, которые, ужравшись просто в дерьмо, валялись вокруг меня как на полу, так и на диване. Вставая, я на секунду окинул их всех взором и, заметив одного из них, рядом с которым я засыпал под его мучения о том, что одна девушка не ответила ему взаимностью, я вспомнил, насколько мне удалось понять его, в конце концов, я тоже в этом плане, так скажем, несчастлив. Медленным шагом я пошёл к выходной двери, попутно одевая светло-коричневую футболку, которую снял от того, что перед сном мне стало слегка жарко. Но проходить пришлось мимо той самой кухни, откуда никотином и несло. Я остановился, посмотрев на Шикамару, а он обратил в этот момент свой взор на меня и в этот промежуток сделал очередную затяжку, поворачиваясь обратно в окно, в котором были видны лишь сумерки. Другое дело, если бы он созерцал приход нового рассвета. Но увы, было лишь два часа ночи, а здесь светать постепенно начинает лишь с трёх часов. - Ну хоть кто-то ожил, - сказал он, выдыхая одновременно ту затяжку. - А ты, видимо, вообще не пил? - спросил я. - Нет, ну почему… Выпил стопки две-три, а больше в меня не полезло. Меня не разнесло даже, просто… - замялся он, как-то странно удивляясь этому. - Я больше как-то не хотел. Девушка моя и то с большим пристрастием пьёт, да закусывает какими-то импортными оливками на палочках, или чем-то типа этого. Я же предпочитаю покурить; это меня больше расслабляет. - Всё с тобой понятно. Если кто спросит, скажи, чтоб не искали. Чувствую, эта ночка будет для меня долгой… - Что, опять в свои размышления ударишься? - Ну да, что-то вроде того. - Тогда счастливо. Ничуть не мешкая, я забрал свои вещи, в том числе и портфель, в который как-то упаковал свой выпускной костюм. Но пиджак было очень жалко мять, поэтому пришлось накинуть на себя. Улица была не очень длинной, а главное - она была не так далеко от моего дома. Я шёл, делая некоторые лишние завороты, дабы удлинить себе путь даже при том, что я шёл медленно из-за некоторой слабости от этого веселья. В итоге, когда я вышел на свою улицу, которая растягивалась по прямой на полкилометра, а оставалось мне метров триста, я решил присесть на скамью под стеклянной крышей автобусной остановки. Мало того, что и так сил не было, так ещё и мысли сверлили мне голову. Большая часть моих моральных принципов были перечёркнуты этим вечером. И лишь в подобный момент, как и всегда, я говорю себе и своему разуму: «я просто человек и, наверное, это значит, что можно совершать подобные измены самому себе, ведь Бог всё равно простит». Однако это оправдание не способно было противоречить тому, что никакого прощения не последует, если человек, понимающий свои ошибки ещё наперёд, всё же идёт на то, чтобы их совершить. По крайней мере я на то надеялся. Сколько времени я видел таких людей, которые наверняка знали, что делают и что намереваются сделать, но тем не менее, даже несмотря на то, что это сулило лишь беду или просто подтверждало то, что человек - существо не только прекрасное, но и ужасное, они всё равно всё это совершали. И тут я, как обычно, думал снова то же самое - «почему ты всё равно всех посылаешь в рай, если и посылаешь? Почему ты вообще кому-то в этом мире ещё помогаешь? Прошу, если для того, чтобы наказания за порок начали в ступать в свои права, то накажи меня как хочешь. Я отвечу за всё это первым, только пусть после этого ответят и другие!..». И вот таким странным был каждый мой монолог с Господом. Но даже после такой недоброй просьбы в моей голове, как будто из неоткуда, возникала и оборотная сторона медали, говорящая мне, что этот мир никогда не был совершенным, а я своими просьбами хочу сделать так, чтобы этот мир стал идеальным. И тут вновь возникал парадокс: совершенству нет предела, а если всё-таки он есть и его можно достичь, то это совсем не значит, что будет абсолютно всё хорошо, следовательно света без тьмы не бывает, а тьмы - без света. Относительность. - Интересно, а сам Эйнштейн задумывался о том, насколько его теория близко описывает несовершенство этого мира, и что этому совершенству никогда не бывать? - в свойственной себе манере спросил я бездушный воздух вслух. - Главное, что ты это осознаёшь, а значит, не всё ещё потеряно! - произнесла девушка, подошедшая к той остановке, на которой я вспоминал ту вечность, которую за последние два года ожидания конца школы прождал. Плохо ли это? Что я ждал, когда наконец эта чёртова школа закончится? Наверное… Именно в этот двухлетний промежуток во мне просыпался тот самый философ, которым меня видят некоторые, кто уже слышал меня с этой стороны. - А что я могу один? - спросил я её, отведя взгляд с её лица на сигарету, которую поднёс одной рукой к губам, а другой зажигал зажигалку. - Бросить курить, например, пока ещё не стал от этого зависимым, - сказала она, сев на некотором расстоянии от меня. - Ты не думай, я курю лишь в особых случаях, когда предложат в целом. А тут просто осталась одна в кармане с сегодняшней пьянки. - Ты ещё и пьёшь? - спросила она. Я сделал такое лицо, будто я один такой на свете, и плавно повернул свой взгляд на неё. - Ну ладно. Я тоже время от времени, если позовут, участвую в таких вечерах… - Ну тогда ко мне какие претензии? - протянул я ей сигарету. Она посмотрела сперва на эту сигарету, а потом на меня с таким видом, будто это что-то новое для неё. - И не пытайся меня убедить в том, что ты ещё и не куришь в подобные вечера! - взял её на понт я. - Ладно, твоя взяла, - приняла таки она от меня сигарету. В тот момент, когда она повернулась ко мне в профиль, отчего я видел лишь левый бок её лица, я заметил на её губах слегка поблёскивающую помаду, которая слегка отпечаталась на фильтре. - Хе, и зачем нужно краситься на такие вечера, ведь обстановка-то неформальная?! - подумал я про себя. - Ну зато будет чуть приятнее делать следующую затяжку после тебя. Хоть какую-то радость от девушки в своей жизни испытаю. А вот последнее предложение уже прозвучало вслух. - Не поняла? - с каким-то злобным удивлением посмотрела на меня она. Если бы несколько лет назад подобная осечка заставила бы меня лишь смутиться и покраснеть, как тощую плаксивую бабу, которой я был тогда, то сейчас для меня подобная ситуация была не нова, и отнёсся я к ней, как и многие из тех ребят, что затащили меня на пьянку, а именно мне было плевать, что от этого пойдёт не так. - Не обращай внимания. Просто помада мне твоя понравилась. Если бы ты мне вернула сигарету, то я бы хоть чуть большее удовольствие от курения испытал на миг-другой. - Ты так говоришь, будто ты всё ещё девственник, - удивилась она. - Странно. Я думал, что такие вещи издалека видно. - Поверь, я видала таких. Но вот ты первый, на ком я этого не заметила. - Может поговорим о чём-нибудь более приятном? - постарался я сменить тему. - Например? - спросила она со слегка улыбчивым взглядом. - Например, о том, о чём я умею трепаться лучше всех, но что никого не интересует - это взгляды на жизнь и на мир. Но уже на этой ноте меня каждый стремиться кляпом заткнуть, либо сделать вид, что не слушает. Так что можешь не стесняться и войти в список таких людей. Мне не привыкать, что им плевать на то, что случается вокруг них. - Ну так расскажи мне, - как-то спокойно попросила она. Я резко с удивлением перевёл свой взгляд с неба на неё. - Знаешь что, мне сегодня дождь не нужен. Не порти, пожалуйста, погоду! Да и потом, уже светать начинает. А я рассчитывал придти домой и отоспаться уже как следует. И уж точно я не был настроен говорить с кем-то о мироздании. А когда я хочу этого, всем глубоко насрать! - Ну так давай ты расскажешь мне в другой раз?! - как-то навязчиво, но в то же время и приятно прозвучало от неё. Если так подумать, то ни одна девушка в принципе не желала иметь со мной ничего общего, тем более выслушивать мои занудные речи. Что уж там говорить об интимной обстановке, наслаждением от которой мне то и дело хвастается мой лучший друг, от которого чуть ли ни каждая девка в школе уже в шестнадцать лет хотела иметь ребёнка. Хотя тут я преувеличил. Но всё-таки в очередной раз, как и всегда, я решил пойти навстречу своей наивности, прекрасно понимая, что и в этот раз я ничего ждать и не имею права. Но мне наплевать. - Что ж, ладно. Главное - потом не гунди, что я в этом буду виноват, - говорил я ей, тыкая сигаретой в железную скамейку с противоположной от неё стороны. Стоило мне только обратно повернуться в её сторону, как она протянула мне бумажку, по-видимому, подобранную с земли, на которой был нацарапан номер её мобильного телефона. Взяв бумажку, я наконец додумался задать самый простой вопрос, с которого, обычно, все знакомства и начинаются: - Звать-то тебя как? -Хината, Хьюга Хината, - ответила она. - Вот как, - опустил я глаза с неё, вставшей со скамьи, на бумажку. - Ну а тебя? И почему мне так не хотелось ей отвечать. Что я, дурак что ли? Хотя почему «что ли»? Так оно и есть, что уже не раз подтверждено моим восемнадцатилетним опытом, в котором были одни провалы. И всем этим девушкам было наплевать, что я порой менялся, дабы не быть им противным или ещё каким-то в этом роде. Ну а с другими я просто уже не хотел знакомиться. Не знаю, быть может, это происходило потому, что я понимал, что это безнадёга, или действительно боялся с ними знакомиться. Но даже если и боялся, мне не привыкать к тому, что я нахожу в себе подобные черты. Если кому и суждено выжить в этом мире, так это одиночке-пессимисту, потому что он всегда будет считать, что не все вещи могут тебя спасти или помочь от вымирания в постапокалипсисе. Он всегда будет относиться ко всему с осторожностью и не будет смотреть на мир через розовые очки и считать, что всё будет хорошо. -Наруто Узумаки, - ответил я. - Очень приятно, - внезапно улыбнулась она. - Ох, и пожалею же я об этом… - проворчал я, вставая с места. - Тогда до скорого, - протянул я ей руку. Она аккуратно пожала мне её в ответ и мы разошлись в противоположных направлениях. Однако она предпочла выкриком издалека остановить меня ещё на секунду. - Так ты философ? - крикнула она. Как же меня выводили подобные вопросы, так как в большинстве своём, а точнее всегда, они звучали с насмешкой. Но только ей почему-то мне захотелось ответить спокойно, и ответить так, как я никому не отвечал - ответить правду. - Я не философ, - кричал я ей в ответ, обернувшись, - я просто тот, кто видит правду! - Надеюсь на скорую встречу с тобой! - крикнула она после меня. - На встречу не надеюсь! - ответил ей я, как всегда отвечал на подобную фразу. А на что мне ещё надеяться, мне - неудачнику с огроменным стажем, который делал всё, что считал возможным для своих сил ради одной девушки, и когда подошёл пиковый момент моего терпения, я говорил всё напрямую, а она либо отшучивалась, либо плевала в душу, что и случилось в последний момент. Десять лет… И ради чего? Столько работы над собой… Ради чего?.. Нет, увольте, на эти позолоченные крючки я больше клевать не буду. Уж лучше сдохну одиноким стариком, зато потрачу всё своё время на то, чем мне нравиться заниматься, так хоть буду непорочным в глазах своего Бога, если он вообще в мою сторону смотрит хоть иногда…
версия для печати
Дизайн
Главная
Твиттер
ВКонтакте
Почта
Правила и Политика
English
БорутоФан.ру
Александр Маркин
Анастасия Чекаленкова