Когда я только родилась, меня выбросили как ненужную вещь. С тех пор, я стала известной. Обо мне печатали газеты примерно так: «Ребёнок со свалки» или «Девочка из мусорки». Я не знала, кто моя настоящая мать. Я никогда не искала её. Да и не хотела. Я родилась на Рождество. Лучше шутки не придумаешь. Назвали меня Хината. В честь солнца, но какое солнце в декабре? Его нет. Наверно, поэтому меня так и назвали. Каждый год, на своё день рождение я покупаю себе что-нибудь. Пусть даже пустяковую вещь. Но хоть что-то. Сегодня мне исполняется семнадцать. Прошло уже семнадцать лет. Я не знаю, как она выглядела. Была ли она вообще? Хотел ли она меня оставить? Единственное, что я знаю, что она родила меня в пятнадцать лет. Прохожие видели, как она бросила что-то в мусорный бак, но подумали, что она выбросила котят. Кто мой отец? Я не знаю. Он обрюхатил её, вроде бы, во время какой-то вечеринки, не смотря на то, что был старше её. Чей-то родной брат, скорее всего брат того, кто организовал эту вечеринку. Как она узнала, что беременна? Наверно, даже не догадывалась. Её матери было на неё пофиг. Она хотел лежать на диване, пить, и покуривать самокрутки, параллельно таращась в телик. И ещё быть со своими хахалями, которых она меняла каждую неделю. Может и к лучшему, что меня выбросили? Может она не хотела, чтобы её ребёнок рос в таких условиях? Может она не хотела, чтобы я выросла такой как она? Почему её нет? Неужели она даже не вспоминает обо мне в день моего рождения? Неужели ей не хочется знать, какой я выросла? Я думаю о ней каждый день и каждый час. Ей нет до меня никакого дела. Она родила меня, выбросила в контейнер и больше никогда не вспоминала. Что это за мать, которая избавляется от собственного ребёнка? Может, она и не стоит того, чтобы её искать. Она не хочет, чтобы я её нашла. Она не оставила мне ни записки, ни клочка одежды, ни даже пелёнки. Я никогда не хотела жить в семье, где много детей. Меня брали много раз и много раз отдавали. В последний раз это было четыре года назад. В первый раз это была молодая парочка. Жена, видимо, не могла иметь детей. Меня взяли ещё младенцем. Жила я у них пять лет. Я помню имя мужа. Хиаши. Только у этой парочки иногда бывали большие ссоры, и муж уходил. А жена смотрела в окно и ждала его. Когда я подросла, и начала понимать, что происходит, то замечала, как он поколачивал свою жену. Однажды досталось и мне. Затем это стало повторяться все чаще и чаще. Жену Хиаши запирал в чулане и принимался бить меня. Оказывается, жена не могла иметь детей именно из-за него. В последний раз, когда он меня бил, жена смогла выбраться из чулана и прикрыла меня своим телом. Он рассвирепел и ударил её по голове вазой. На шум, который услышали соседи, вызвали полицию. Они ехали очень долго. Все это время Хиаши смотрел на меня своими глазами, смотрел на то, как я стараюсь привести её в чувство. Полиция приехала слишком поздно. Хиаши взяли под арест, а меня отвели в сторону. Один полисмен мне сказал, что моя приемная мать уснула. «А вы потрясите её, и она проснётся.» - вроде бы это я сказала. Мне ответили, что она уснула очень крепко, и она будет спать очень долго. Но я могу с ней попрощаться. -Прощай, мамочка. - сказала я, и поцеловала её в щеку. - Пусть тебе снятся самые прекрасные сны. Это был первый и последний раз, когда я назвала свою приемную мать мамой. После этого случая, я никогда и никого не называла мамой. Никогда. Надо будет навестить её на кладбище. На Рождество туда все равно никто не ходит. А дату, когда её хоронили, я помню прекрасно. Двенадцатое августа двух тысячи пятого года. Мне было шесть лет. Надо её навестить. … Её могилу я нашла с великим трудом. Она выглядит обветшалой. Ограда, которую установили работники кладбища давно рухнула, а фотография позеленела от времени. Её звали Мивако. Хирасако Мивако. Но сюда кто-то приносит цветы. А я, увы, цветов не купила. Неожиданно, для самой себя, я разревелась. Эта женщина, которую я совершенно не помню, которая была мне не родной, защитила меня от ударов пьянчуги. Ценой своей жизни. Следующая семья была ужасна. Там я прожила всего неделю. Много семей брали меня, много семей отдавали. Всех их уже не вспомнишь. Но бывали и такие семьи, которые я запоминала очень хорошо. Одна семейка решила меня взять. Мне тогда было уже десять. Какой была той семья по счету, я уже с него сбилась. А запомнилась мне она тем, что для той семьи я стала кошмаром для их двенадцатилетней дочери. Ту девочку звали Карин. Но характер у неё был прескверный. Самым ужасным было то, что спали мы в одной комнате. Когда наступала ночь, для меня начинался ад. После случая с моей первой семьей, я начала боятся людей противоположного пола. Кроме Карин, в семье жил мальчик. Вернее, не мальчик, а парень. Четырнадцати лет. Я его жутко боялась. Хотя прекрасно знала, что он и мухи не обидит. Карин это заметила. Каждую ночь она рассказывала мне, что Наруто придет к нам в комнату и перережет мне горло. Затем он налет мою кровь в кружку и будет пить её, пока не выпьет все до последней капли. Эти рассказы вгоняли меня в панику. Я боялась оставаться с Наруто наедине. На моё одиннадцатилетие Наруто подарил мне игрушечного котенка. Наруто протянул мне его. Я помню, как я резко схватила рукой игрушку, а потом сразу же отдернула руку. Карин заметила, что я не расстаюсь с этой игрушкой. И решила мне устроить пакость. Она выкрала игрушку и распотрошила её. Эта игрушка была единственной вещью, которая полностью мне принадлежала. Увидев, что стало с ней, я побежала за Карин. Она прияла это за игру и начала убегать. Впереди была лестница и Карин быстро побежала по ступенькам. Я толкнула Карин. Она упала, и кувырком пролетела лестничный пролет. Я пыталась её убить.
версия для печати
Дизайн
Главная
Твиттер
ВКонтакте
Почта
Правила и Политика
English
БорутоФан.ру
Александр Маркин
Анастасия Чекаленкова