Реквием надежды. Глава 12

Тяжёлое чувство сковывало изнутри, превращая жизнь в простое существование - без цели, без планов, без всего того, что наполняет будни хоть каким-то смыслом. Неджи не помнил, когда научился не обращать внимания на собственные нужды, посвятив себя маленькой наследнице семьи Хьюга – Хинате. Их познакомили в далёком детстве, когда мальчику едва исполнилось шесть, а девочке – пять. Тогда он посмотрел в ясные фиалковые глаза, наполняющиеся робостью и смущением перед незнакомым человеком, и впервые с тех пор, как его забрали от матери, улыбнулся. Хината была прелестна в розовом праздничном кимоно. Она комкала в маленьких ручках подол, смущаясь и краснея перед двоюродным братом, и застенчиво улыбалась в ответ, позволяя маленькому сердечку мальчика биться чуть быстрее. Искренняя симпатия, возникшая в тот момент, сохранилась бы и по сей день, если бы не приказ Хиаши-сама.
- Мой брат проявил безответственность, позволив появиться на свет этому ребёнку, - громко произнёс глава семьи Хьюга, не особо заботясь о том, что Неджи всё слышит.
Все присутствующие зашушукались, искоса поглядывая на нервно дышащего мальчика, словно прицениваясь. До него долетали обрывочные фразы, общий смысл которых сводился к тому, что это позор для такой влиятельной семьи, но ещё больший позор – выкинуть мальчика на улицу, позволяя общественности начать пересуды. Никто не мог точно сказать, что именно ждёт Неджи, потому что всем было абсолютно на это наплевать. Но никто не решался высказаться вслух, потому что только Хиаши мог вынести вердикт. Поэтому они ждали, что же решит глава семьи? Как поступит с незаконнорожденным?
- Несмотря на это, в жилах мальчика течёт наша кровь, поэтому он имеет право находиться здесь.
Неодобрительный гул разнёсся по помещению.
- Хиаши-сама, мы живём не в средневековой Японии, где можно было навлечь на семью гнев императора, - робко раздалось откуда-то из угла.
- То есть вы полагаете, что жёлтая пресса, которая так и ждёт, чтобы потопить нашу корпорацию, - это меньшее из зол? – Хьюга язвительно усмехнулся, когда все растерянно примолкли. – Я полагаю, что данный вопрос исчерпан. Выгонять или возвращать Неджи обратно мы не будем, но я считаю, что справедливо будет лишить его наследства – это будет наказанием для Хизаши. Его ребёнок не получит ничего, - члены семьи одобрительно закивали. – И ещё. Чтобы хоть как-то искупить грехи отца, Неджи теперь будет защитником для наследницы. Я считаю это справедливым.
Решение главы никто не посмел оспорить. А мальчику оставалось только стискивать зубы, чтобы не расплакаться. Его пугали эти люди, но больше всего его пугал Хиаши-сама, который с ноткой презрения поглядывал на ребёнка, словно обвиняя во всех смертных грехах сразу. Неджи не понимал, зачем его забрали от матери, ведь эта семья не собиралась его принимать, более того – они все решили, что он им что-то должен. Маленькие ручки сжались в кулаки. И первое чувство, которое испытал мальчик, переступив порог родового поместья, - ненависть. Жгучая, снедающая всё внутри, опаляющая сердце. Несправедливость и откровенная неприязнь к незаконнорожденному ребёнку сделали своё чёрное дело, превратив Неджи в сгусток растущей с годами болезненной ненависти. И маленькая Хината, робко пытающаяся наладить контакт с двоюродным братом, раздражала мальчика, лишь усиливая неприязнь, создавая между детьми гигантскую пропасть.
Когда Хиаши-сама покинул поместье, полностью поручив наследницу подросшему мальчику, он перенёс всю ненависть к главе на неё, откровенно игнорируя её попытки подружиться. Хината не понимала подобного отношения и очень болезненно относилась к нему, всячески пытаясь наладить отношения, однако потом поняла, что все её старания бесполезны, потому что Неджи чётко определил для себя границы их общения, оберегая и её, и себя от ненужных срывов. Каждый раз видя нежное девичье личико, парень испытывал жгучее желание отвернуться и уйти, но приказ Хиаши-сама был непререкаемым. Неподчинение каралось наказанием, а мальчик с детства уяснил, что это весьма болезненная процедура.
Поэтому он стал пропадать на тренировках, стараясь отточить мастерство единоборств до идеала, к тому же это позволяло меньше видеться с Хинатой, которая совсем поникла, осознав бесполезность своих попыток подружиться.
Но однажды, придя с тренировки чуть раньше обычного, Неджи застал сестру за необычным для неё занятием – она пела, сидя в наушниках и глядя в окно. На улице как раз бушевала непогода, разбрызгивая по стеклу свои эмоции, которые скатывались вниз маленькими ручейками, а девушка сидела на подоконнике, свесив одну ногу и чуть покачивая ей, и подпевала мелодии, звучащей в плеере. Парень замер, изумлённо глядя на Хинату. Вот такой – расслабленной, мечтательной и почти светящейся изнутри – он видел её впервые. И впервые почувствовал, как гарь, осевшая на сердце после многолетнего пожара ненависти, вдруг стала осыпаться. Едва не задохнувшись от этого, Неджи поспешил скрыться из виду, чтобы не обнаружить своего присутствия и не спугнуть момент.
Сидя в своей комнате и просушивая полотенцем вымокшие от дождя волосы, он, неожиданно для себя, снова воскресил в памяти этот нежный образ и поморщился, испытав новую волну непонятных чувств, которые весёлыми искорками пробежались по всему телу, покалывая кожу изнутри.
С того момента парень стал ловить себя на том, что больше разговаривает с сестрой, хотя и не собирался превращать их отношения в дружеские. Однако Хинате и этого было достаточно, чтобы почувствовать себя счастливой. Юная наследница расцвела, поняв, что брат больше не относится к ней, как к врагу, а Неджи старался не думать о причинах, побудивших его сломать этот барьер отчуждённости. Он просто впитывал новые, незнакомые чувства, поражаясь тому, что в его сердце ещё осталось место для них, ведь ненависть тяжёлым весом придавила мечущуюся душу, сминая и выжимая последнюю надежду на освобождение. А теперь, когда девушка пробудила спящие внутри страсти, он просто наслаждался тем, что неприязнь больше не отравляет его душу ядовитым дыханием, позволяя распрямить плечи и расслабленно вздохнуть.
Сам того не замечая, парень стал уделять сестре всё больше внимания, интересоваться её делами, помогать со школьными занятиями. Ему нравилось находиться в её обществе, слушать её тихое дыхание и клятвенные обещания того, что она обязательно сможет со всем справиться, что брат ещё будет гордиться ей. Казалось, что эти короткие мгновения полного умиротворения и почти счастья, которые дарила Хината, стряхивали пыль и гарь с сердца, вызывая почти улыбку на одеревеневшем за эти годы лице. Неджи дышал, жил этими тихими вечерами, чувствовал себя не «позором семьи Хьюга», а ценным и нужным братом, к которому обращались с должным уважением.
Но затем, спустя ещё год, парень стал замечать, что при взгляде на сестру он испытывает совсем иные эмоции, непривычные и почти пугающие, которые посеяли смуту в возродившемся было сердце. Юный гений старался не думать об этом, всячески отвлекался, но не мог сдержать судорожного выдоха, когда Хината улыбалась, когда она чуть щурилась, поднимая лицо к солнцу, когда тихо мурлыкала в ванной приевшиеся мелодии. Неджи понимал, что всё глубже увязает в этом, поэтому решил вновь воздвигнуть разрушенную преграду, чтобы обезопасить в первую очередь её… Поначалу ему было больно смотреть на потухшие глаза сестры, на её искреннее непонимание вновь возникшего отчуждения. Но парень прекрасно понимал, что поддаться эмоциям – означало разрушить две жизни. Нельзя было допустить подобного.
Однако чем старше становились дети, тем больше желаний появлялось у них. Неджи не мог не отметить того, как расцвела и похорошела Хината к шестнадцати годам. Каждый день видя наследницу в школьной форме, которая услужливо предоставляла на обозрение стройные ножки, упругую девичью грудь, осиную талию, парень всё больше мрачнел, осознавая, что больше не может воспринимать эту девушку как свою сестру. Она была прекрасна, утончённа и невероятно мила, буквально насильно притягивая к себе мужские взгляды. Это злило и заставляло пробудиться застарелую ненависть в груди. Неджи понимал, что слабеет от этой непонятной тяги, поэтому воздвиг просто непроходимую стену между собой и Хинатой. Это доставляло ему даже больше боли, чем ей, но эти чувства, эмоции, которые были запрещены обществом и неукоснительно вызвали бы осуждение… Это было бы ещё хуже. Поэтому парень решил, что так будет лучше.
Чтобы максимально оградить сестру от своих собственных посягательств, он ответил на чувства девушки, которая уже третий год слала ему любовные письма, искренне веря в то, что он не узнает того, кто их написал. Тен-Тен – замечательная девушка, добрая и искренняя, но… нелюбимая. Неджи мог обманывать её, но не мог обманывать себя. Собственная слабость злила и заставляла разговаривать и с Хинатой, и со своей девушкой в более резком тоне, чем было принято, что вызывало у обеих печаль. И это ещё больше злило.
Но в тот самый момент, когда сестра влюбилась в этого блондинистого недоумка, парень понял, что значит ревность. Снедающая изнутри, оставляющая шипящие воронки от яда, низвергаемого из сердца на душу. Болезненная и жуткая в своём чёрном проявлении. Узумаки Наруто стал самой настоящей занозой.
Неджи понимал, что ревность – это слишком эгоистичное чувство, но не мог себя пересилить, поэтому всё больше игнорировал сестру в надежде, что переболеет и успокоится, но лишь сильнее накручивал себя. Это вызвало осложнения в отношениях с Тен-Тен. Чуткая к малейшим изменениям в настроении своего любимого, эта девушка сразу разгадала постыдный секрет Хьюги, но, на удивление, не осудила. Просто расплакалась, вцепившись дрожащими руками в рукав школьной рубашки парня.
- Ты же любишь её, свою сестру, я права? – прошептала она, опустив голову.
- Не говори глупостей, - процедил Неджи, стряхивая её руки.
Ему было противно от собственного бездушного отношения и эгоизма, но поделать с собой он ничего не мог. Тен-Тен смотрела на него красными от слёз глазами, прижимая кулачки к груди. В её взгляде было всё: обида, боль, разочарование. Но ни одного намёка на осуждение. Это ещё больше взбесило парня. Как же можно не осуждать его чувства?! Ведь это инцест – это противоестественно!
- Тогда признайся ей, - срывающимся голосом сказала девушка, стараясь улыбнуться дрожащими губами. – Ведь ты же мучаешься сам и мучаешь её своим бездействием.
- Не говори чепухи! – добавив в голос стали, прошипел школьник.
- Неджи, ты идиот, - Тен-Тен развернулась и пошла прочь, обнимая себя за плечи, словно ей стало ужасно холодно.
Идиот. Да, он себя им и чувствовал. Глупец, поддавшийся запретным чувствам, позволивший слабости завладеть собой и указывать, что делать. Парню было жаль Тен-Тен, но останавливать её он не стал, чтобы не причинить ещё большую боль. Потому что догнать – это означало признаться в несуществующей любви, пообещать невозможное счастье. Такого Неджи просто не мог себе позволить.
Он не стал рассказывать Хинате о том, что расстался со своей девушкой, просто сделал вид, будто ничего и не случилось. Просто стал задерживаться на тренировках, чтобы создать иллюзию того, что всё нормально, всё в порядке вещей.
А потом случилось то, чего парень подсознательно боялся больше всего. Известия о том, что Наруто ответил на чувства наследницы могущественной семьи. Когда Неджи увидел их возле ворот, в голове будто произошёл атомный взрыв, сметая с пути здравый смысл, оставляя лишь обгорелые останки души. Та нежность и поцелуй, последовавший за этим… Парень понял, что как никогда близок к буйному помешательству. Ему хотелось сейчас же убить Узумаки, разорвать на части за то, что он посмел прикоснуться к его сестре. Только оставшийся нетронутым разум подсказывал, что это не лучшая политика. Поэтому школьник лишь сжал зубы и постарался абстрагироваться от этой ситуации, но с каждым днём, глядя на сияющие глаза Хинаты, Неджи погружался в обжигающую пустоту, чёрную, кипящую, как сам Ад. Он понимал, что рано или поздно сорвётся… И всячески старался оттянуть момент.
Но сегодня, в день выпускного, сидя в кабинете Хиаши-сама и напиваясь дорогим виски, который был спрятан в баре, парень почувствовал, как все разумные границы рушатся, позволяя затуманенному разуму забыться на мгновение, уступая место разрушительным эмоциям. Оттягивая душащий ворот классической белой рубашки, которую он надел, чтобы выглядеть презентабельно на предстоящем вечере, Неджи шумно вздыхал, глядя на порядочно початую бутылку с алкоголем. Там, наверху, Хината готовилась к выпускному, приводила себя в порядок, надевала вечернее платье. Зажмурившись, школьник постарался разогнать возникшие соблазнительные картинки в хмельной голове, но их стало только больше. Это становилось просто невыносимым, сжигающим изнутри. Чувство, которое не гасилось большим количеством виски. Оно требовало выхода, выплеска, выдоха…
Ругаясь вполголоса на собственную слабость, парень, пошатываясь, встал и, отбросив атласный галстук-бабочку, направился к лестнице, ведущей на второй этаж. Чёрный классический пиджак он небрежно закинул за плечо, а давящий воротник расстегнул, надеясь, что приток воздуха остудит горящую в огне голову. Но ноги упрямо шли к лестнице, хотя в глазах всё расплывалось из-за непривычной дозы алкоголя.
Почему Неджи решил напиться в преддверии выпускного? Он и сам не мог ответить на этот вопрос. Просто оделся, оглядел себя в зеркале и отправился в кабинет Хиаши-сама. Там, как на заказ, стояла бутылка, к которой руки сами потянулись, игнорируя разрывающийся от паники разум. А теперь… теперь было просто всё равно.
Отсчитывая ступеньки, парень шагал к комнате сестры. Перед глазами всё плыло, ладони вспотели, а дыхание постоянно сбивалось с ритма, словно в помещении было просто непередаваемо душно. Ему всё время не хватало воздуха, даже расстёгнутый ворот рубашки не помогал. Хотелось раздеться, скинуть даже кожу, но Неджи понимал, что это отнюдь не от высокой температуры, царившей в доме. Это от страха. От страха за то, что он собирался сделать.
Хината стояла возле зеркала, пытаясь справиться с густыми чёрными волосами, которые никак не укладывались в изящную причёску. Оставлять их распущенными не хотелось, потому что платье подразумевало именно открытую шею, которую не укрывают ровным покровом волосы. Однако они не слушались, постоянно выпадая тонкими прядками и спускаясь по спине прямыми дорожками. Это стало уже порядком доставать, потому что времени на приготовления оставалось не так много – где-то через два часа должен прийти Наруто-кун, чтобы проводить девушку на выпускной бал, как и полагается кавалеру.
Вдохнув, Хьюга опустила уставшие руки и уставилась на своё отражение. «Интересно, я понравлюсь ему?» - подумала она, рассматривая себя со всех сторон в поисках изъянов. Длинное платье переливалось на свету всеми оттенками фиолетового, который так гармонировал со светло-фиалковыми глазами девушки; широкие лямки тянулись от твёрдого лифа к изящной шее, завязываясь в красивый бант, который и должен был быть открыт обозрению; грудь поддерживала атласная чёрная полоска, скреплённая большой брошью с аметистом, который сверкал всеми гранями, бросая яркие блики на светлую, почти фарфоровую кожу; прямой подол практически касался пола, скрывая изящные ножки в чёрных туфлях на небольшом каблучке. Глаза чуть подведены чёрным карандашом с блёстками, а губы тронуты сверкающим прозрачным блеском. Остались только непослушные волосы, которые сейчас струились по спине, щекоча открытую спину. Вздохнув, Хината вновь собрала хвост и попыталась закрепить их на макушке, чтобы потом сделать небольшую круглую гульку, предварительно выпустив несколько прядей, чтобы потом их закрутить. Однако гибкая волна вновь выскользнула из ладошек, заставив девушку страдальчески вздохнуть. Чуть запрокинув голову, школьница застонала, потрясывая затёкшими от долгой борьбы с причёской руками. Наруто-кун не должен видеть её такой. Нужно было привести себя в порядок, чтобы он не ждал. Хьюге впервые, наверное, за всю жизнь хотелось выглядеть сногсшибательно, чтобы соответствовать Узумаки.
Вновь посмотрев в зеркало, Хината вздрогнула, заметив стоящего в дверном проёме Неджи. Брат опирался плечом о косяк и пристально смотрел на отражение сестры, буквально поедая глазами её облик, спрятанный там, в отражённом мире.
- Нии-сан, - пробормотала девушка, пытаясь подтянуть платье, чтобы чуть замаскировать пикантное декольте, которое выгодно подчёркивало пышную грудь. – Ты… Ты уже готов к выходу?
Это был глупый вопрос, так как его рубашка была расстёгнута на несколько пуговиц и не заправлена в штаны, галстук отсутствовал, а пиджак был перекинут через плечо. Парень провёл ладонью по своим растрёпанным длинным волосам, убирая нависшие на лицо прядки, и, ухмыльнувшись, покачал головой. Хината судорожно сглотнула, ощущая, как от него волнами исходит какая-то непонятная агрессия, помноженная на что-то… чему Хьюга не могла найти определение. Взгляд Неджи был почти что жутким, заставляя кожу на спине покрываться мурашками.
- Тогда собирайся, - она постаралась улыбнуться. – Скоро надо будет выходить.
- Тебе помочь, онэ-сан? – брат вдруг отстранился от косяка и кивнул на её волосы.
- Что?.. Ах, нет, я справлюсь, правда, - школьница почему-то боялась развернуться к нему лицом, словно этот жест мог что-то нарушить, какую-то грань, стереть какой-то запрет…
- Но ты уже долго мучаешься, - Неджи подошёл сзади и, отбросив пиджак на стоящую неподалёку кровать, положил тяжёлые горячие ладони на обнажённые плечи сестры. – Позволь, я помогу.
Хината судорожно сглотнула и послушно замерла, позволяя парню взять в ладонь прямые иссиня-чёрные пряди волос. Он осторожно перебирал их, расчёсывая пальцами спутавшиеся комочки, гладил и складывал в затейливую причёску, закрепляя на голове невидимками. Каждую маленькую прядку, волосок к волоску. Как будто это был какой-то особенный ритуал, таинство, а может, просто оттягивание неизбежного. Школьница искренне надеялась, что этим неизбежным является тяжёлый разговор.
Время будто остановилось, создавая вокруг непроницаемую атмосферу, в которой гулко отдавались взволнованные удары девичьего сердечка. Она чувствовала, как от брата пахнет крепким алкоголем, как чуть подрагивают его руки, видела в отражении зеркала, как расширяются ноздри, словно у хищника, почувствовавшего запах добычи. Он сейчас находился так близко, что можно было слышать его нервное дыхание, когда длинные пальцы касались нежной кожи на шее девушки. И снова безотчётное чувство страха заползло под кожу, пронизывая всё изнутри.
- Нии-сан, - тихо позвала Хината, привлекая внимание колючих серых глаз, - что-то случилось? Ты обеспокоен.
Неджи прерывисто вздохнул, опуская руки, и хрипло попросил:
- Повернись ко мне.
Сердце гулко застучало от этих слов. Хотя, скорее, от интонации, с которыми они были произнесены. Как будто… Как будто вожделение пропитало каждую произнесённую букву, буквально сочась из каждой поры, каждого изгиба. Хьюга испуганно прижухла, надеясь, что брат не станет настаивать, однако он разрушил эту наивную надежду, положив горячие ладони на враз похолодевшие плечи, сжимая их. Медленно развернув девушку к себе, парень пристально посмотрел в её расширившиеся в страхе глаза. Это сейчас был не он, не нии-сан…
- Ты очень красивая, онэ-сан, - произнёс Неджи, проводя пальцами по её щеке и одновременно поглаживая взглядом кожу.
Хината сглотнула, боясь произнести хоть слово. Слишком хрупкий был момент, слишком всё вдруг показалось сложным. Она вдруг с кристальной чёткостью поняла, что брат относится к ней как-то иначе, нежели должен. Только пока девушка не понимала, как это воспринять. «Он не причинит мне боли… Правда?» - единственная мысль билась в голове, мешая сосредоточиться в волнах накатывающего страха. Хотелось бросить всё, испариться, убежать как можно дальше, но вдруг она просто себе что-то надумала? Тогда он обидится на этот поступок и больше никогда не станет относиться, как прежде, как тогда, когда была эта иллюзия – иллюзия семьи.
- Нии-сан, - наконец, выдавила школьница, - ты очень странно себя ведёшь.
Его глаза резко потемнели, зрачки сузились, словно зажёгся яркий свет. Руки дрогнули, стискивая нежную кожу, а грудная клетка взволнованно вздымалась от частого дыхания. «Нет…» - мелькнуло в голове.
- Хината, - парень вдруг сжал губы в нитку и сглотнул, глядя ей в глаза, - я люблю тебя.
- Я… - Хьюга едва сдержалась, чтобы не отпрянуть, но тут же взяла себя в руки, уговаривая запаниковавшее сознание успокоиться. – Я тоже люблю тебя, нии-сан.
- Нет, - Неджи упрямо мотнул головой. – Ты не понимаешь. Я люблю тебя не как брат, Хината. Я люблю тебя так, как любят девушку.
Сердце провалилось куда-то вниз, увлекая похолодевшую душу. Брюнетка смотрела на брата широко распахнутыми глазами и не могла поверить в то, что он сказал. Это было так… противоестественно. Она никогда и подумать не могла, что всё когда-нибудь обернётся так, ведь он же её брат, любимый нии-сан, который всегда заботился, помогал с учёбой. И слегка прохладные отношения не мешали ему незримо опекать наследницу, оставаясь всегда тенью, следующей по пятам, позволяя Хинате чувствовать себя под защитой. Но сейчас… сейчас всё получалось как-то неправильно… Словно чей-то злой умысел, словно кто-то вырвал страницу из книги и переписал её по-своему, не особо заботясь о нестыковках сюжета. Мысли полностью пропали из головы, оставляя зияющую пропасть и тихий звон, который сводил с ума.
- Это… Это же неправда, нии-сан? – девушка попыталась отодвинуться, чтобы разрушить эту почти интимную близость между ними, но Неджи не позволил, стальными пальцами вцепившись в её плечи. – Мне больно, нии-сан…
- Я так долго любил тебя, - задыхаясь, прошептал парень. – Так долго сдерживался, пытался забыть, отпустить, отвлечься. Но все мои труды пошли прахом, потому что я только сильнее влюблялся, почти терял голову и ненавидел тебя из-за этого. Стараясь уберечь тебя от своих же запретных мыслей, я отдалился, построил стену между нами, но только ухудшил положение. Я не смог выдержать и не могу больше противиться.
Хьюга уже даже не пыталась унять дрожащие губы. Ей было страшно и мерзко, но, вместе с тем, жаль своего брата, который мучился столько лет из-за неё. Испытывать любовь к тому, кто никогда не ответит взаимностью – этого даже врагу не пожелаешь. Но любить собственную сестру до такого помрачения… Как же так?
- А как же Тен-Тен? – совсем тихим голосом спросила девушка, боясь даже моргнуть.
- Мы расстались. Уже давно, - Неджи покачал головой. – Она узнала про мой постыдный секрет и предпочла не мешать. Тен-Тен – умная девушка. И мне искренне жаль, что я не смог её полюбить, хотя до сих пор ценю и готов защищать от любых напастей. Вот только я теперь не уверен – нужно ли ей это.
- Как же так, нии-сан? – крупные слёзы покатились по побледневшим щекам. – Это же неправильно…
- Я не знаю, - сдавленно откликнулся он. – Не понимаю себя. Но ничего поделать не могу. Меня тянет к тебе настолько сильно, что хочется взвыть и царапать стены в приступах неконтролируемой ярости.
- Но я же… - Хината проглотила горький комок. – Я же люблю Наруто-куна. Прости…
Это было ошибкой. Девушка поняла это сразу, как только имя любимого человека сорвалось с губ. Серые глаза брата опасно блеснули и мгновенно стали ледяными. Губы сжались в тонкую линию, лицо побледнело, а пальцы ещё сильнее стиснули дрожащие девичьи плечи, насильно сорвав стон боли. Если до этого девушка ещё лелеяла мысль о том, что можно будет как-то образумить этого ставшего враз чужим человека, то сейчас она видела, что он, словно оборотень, меняется. И далеко не в лучшую сторону. Превращаясь в зверя, истово желающего поймать добычу.
- Нии-сан… - прошептала Хьюга, умоляюще глядя на парня. – Нии-сан, мне больно.
- Хината, - каким-то незнакомым голосом произнёс Неджи, - я докажу тебе, что лучше него.
И начался кошмар, опрокинувший привычный мир с ног на голову.
Он повалил девушку прямо на пол, стараясь придавить сопротивляющееся тело как можно крепче. Невзирая на мольбы, парень сел сверху на брыкающуюся сестру и прижался к кривящимся в страхе губам, вкладывая всю свою боль и горечь в этот поцелуй. Как будто мстил, как будто старался что-то доказать даже не ей, а самому себе. Буйное помешательство, сумасшествие с непредсказуемыми последствиями – это пугало до дрожи, запечатывая горло, не позволяя закричать в полный голос. Лишь слёзы неслышно текли по щекам, отражая все эмоции, переживаемые внутри.
«Так вот почему он так относился ко мне всё это время… Вся эта ненависть, злоба и неприязнь – это всё из-за меня, бесчувственной эгоистки, которая принимала его заботу, как должное, не стремясь ничего отдать взамен».
Хината пыталась оттолкнуть его, упиралась ладошками в крепкие плечи, царапая их, но это не помогло ни капельки, лишь ещё больше распаляя Неджи, который шептал о том, что любит её, что сможет доказать, что он лучше этого недоумка – Наруто. Красные полосы на плечах и шее парня кровоточили, рубашка стала постепенно пропитываться кровью, но это нисколько не отвлекало его. Только прибавляли безумия во взгляд. Девушка извернулась и залепила брату звонкую пощёчину, надеясь, что это отрезвит разгорячённую алкоголем голову, но…
«Он страдал всё это время, наблюдая со стороны за моим благополучием и ни капельки не заботясь о собственном. Приказ моего отца, который не подлежал обсуждению. Жестокое наказание ребёнку за проступки родителя, в которых он был ни капельки не виноват».
Парень перехватил тонкие запястья и завёл их за голову сестры, которая, к его удивлению, не кричала, лишь молча плакала, постанывая от боли, причиняемой его руками. Тонкое гибкое тело извивалось, как будто в судорогах, стараясь сбросить с себя брата, но все попытки были тщетны. Сознание разрывалось криками, молило остановиться, но так долго сдерживаемые чувства брали верх над этим, руководя телом. Неджи ненавидел себя за это самой лютой ненавистью, на которую только был способен. И всё-таки не мог остановиться, продолжая то, за чем, собственно, и пришёл. Он потянулся к красиво завязанному банту на шее.
«Ни разу за это время я не слышала, чтобы он жаловался или ругался на судьбу и моего отца. Молча сносил все удары, предпочитая тихо переживать неприятности, свалившиеся на его голову. Ребёнок, лишённый детства, семьи и тепла. Просто мальчик, который не видел любви, не чувствовал её… Обиженный, грустный ребёнок, пронёсший сквозь жизнь свою боль».
Мягко зашуршал податливый шёлк, освобождая белую девичью шею. Лиф мгновенно ослабил свою хватку, выпуская из своих тесных объятий пышную грудь. Неджи восхищённо смотрел на эту красоту, игнорируя сдавленные рыдания Хинаты. Она была рядом, так близко… Полностью в его власти, беспомощная… любимая…
«Я никогда не понимала его, предпочитала не видеть очевидных вещей. Не замечала его желание быть любимым и нужным. Игнорировала знаки внимания, считая их проявлением братской заботы и только. Какая же я эгоистка…»
Прикоснувшись губами к молочно-белой коже, пахнущей душистым мылом и травами, он почувствовал, что попросту теряет голову от собственных эмоций. Это было так ново и необычно, что Неджи на миг остановился, прикрыв глаза и забыв о том, что сейчас происходит. Невероятно чувство наполнило сердце и душу, как кровь наполняет ссохшиеся вены, растекаясь живительной влагой внутри. И душа, почти мёртвая и насквозь гнилая, вновь тихим светом возвестила о своём существовании, как будто маленький яркий маячок.
«Так появилась эта извращённая любовь – трансформация, искажение, оборотная сторона желания быть нужным, а не «позором семьи», как назвал его отец. Поэтому нии-сан поверил в то, что влюблён. И сейчас пытается уверить в этом меня, применяя силу, причиняя боль своими прикосновениями».
Парень наклонился к лицу сестры и провёл свободной рукой по щеке, повторяя пальцами движение слёз – от уголков глаз к вискам. Он хотел её, но что-то внутри сдерживало этот животный порыв, словно стремилось предотвратить самую ужасную ошибку, которую только мог совершить Неджи. Эмоции, помноженные на алкоголь, старались убрать эту преграду, разрушить до основания, чтобы насладиться обладанием того запретного плода, который так долго манил его. И это почти получилось, если бы…
- Прости меня, - вдруг раздалось в тишине, на мгновение повисшей в комнате.
Брат широко распахнул глаза и в изумлении уставился на полуобнажённую девушку, лежащую под ним, словно видел её впервые в жизни. Он не понимал, за что она просит прощения, ведь это он сейчас собирается применить насилие для услады собственной похоти и сдерживаемой годами страсти. Так за что же?.. Разум окончательно спутался, не позволяя распознать – где здесь здравый смысл.
- За что, онэ-сан? – одними губами промолвил Неджи, тяжело, с всхрипами, дыша, будто пробежал большое расстояние без остановки.
- Это не любовь, нии-сан. Просто всё, что ты сейчас испытываешь – это искажённое понятие любви. Ты не умеешь любить, потому что тебя просто не научили, с раннего детства заставляя чувствовать себя ненужным и всем обязанным, - продолжила Хьюга, глотая слёзы. – А я просто не замечала твоих криков, твоего одиночества. Потому что слишком была погружена в себя, в свои чувства, страшась мира снаружи и прячась за твою спину, которую ты с готовностью подставлял. Тебе не нужна была дружба, которую я пыталась тебе навязать, не нужно было внимание, которое я хотела тебе уделять, как брату, потому что всё это лишь накладывало бы дополнительную ответственность. Тебе всего лишь нужен был человек, родственник, который смог бы помочь перешагнуть неприязнь семьи, поддержать в трудные минуты.
Парень вдруг отшатнулся, зажав рукой рот, будто бы сдерживая рвотный позыв. Он крепко зажмурился и сполз с дрожащего тела сестры, позволяя той съёжиться на паркете, прижимая руками развязанный лиф платья к обнажённой груди.
Это же было так… просто. Так ясно с самого начала, но как же так? Ведь он же искренне любит... Или всё-таки нет?
Вновь открыв глаза, брат посмотрел на Хинату, не отнимая ладони ото рта. Она не пыталась встать и убежать, кричать, звать на помощь, не пыталась даже подняться. Девушка просто лежала, повернув к нему лицо, и не моргала, позволяя крупным слезам катиться по бледным щекам, добавляя новые серые дорожки от туши. Ни капли упрёка, ненависти или страха – лишь бесконечное сожаление об упущенных годах и искренняя надежда сверкали в глубине светло-фиалковых глаз. Будто бы парень сейчас не собирался изнасиловать собственную сестру, будто бы ничего этого не было…
- Поэтому, нии-сан, прости меня, - хрипло прошептала Хьюга, сжимая ручки в маленькие кулачки до такой степени, что побелели костяшки. – Я не смогла стать тебе опорой.
В груди взорвалась бомба, сметая лавиной все бывшие преграды, переливаясь эмоциями через край. Неджи выдохнул, стремясь обуздать всю это цунами, и опустил голову, стараясь не смотреть в лицо девушке. Чувство вины, стыда, нескончаемой злобы на себя и свой свинский поступок, разрушивший, быть может, призрачную надежду на то, что когда-нибудь всё наладится. Ничто уже не будет так, как прежде, потому что он, он сам всё разрушил, поддавшись собственной губительной ошибке. Обидел, унизил, растоптал свою сестру, которая была, наверное, единственным человеком, не желающим ему зла и не требующим ничего взамен. И это чувство, любовь, которую парень сам себе придумал и взращивал, подпитывая корни запретного желания, оно вдруг показалось таким мерзким и гадким… Неджи просто потерялся. В себе. В мире. И, не найдя пристанища, создал свой собственный, извращённый и неправильный.
- Онэ-сан, - тихо позвал брат, уставившись в пол, не смея поднять взгляд, - прости…
Хината не ненавидела его, хотя и до сих пор боялась. Этот его поступок пробудил внутри целый ворох самых разных эмоций, которые с лихвой перехлёстывало сожаление. Она не заметила губительных изменений, просто надеялась на то, что всё как-нибудь само устроится, без вмешательства. Но ситуация всё больше ухудшалась, пока не произошёл атомный взрыв, повлёкший такие последствия. Девушке хотелось плакать, хотелось подползти к брату и обнять, успокаивая и его, и свои собственные чувства. Просто было пока что ещё слишком боязно это делать, ведь могло и так оказаться, что она просто ошиблась в своих суждениях. Но его невидящий взгляд, бледное лицо и, на удивление, расслабленные руки говорили об обратном. Каждое слово, произнесённое Хьюгой, попало точно в цель, вскрыв застарелую и загноившуюся ранку, которую требовалось срочно вылечить. И Хината верила, чувствовала, понимала, что только в её силах это сделать, потому что хуже семейной обиды нет ничего. И ближе семьи нет никого. Исправлять ошибки прошлого и стараться сгладить все неровности, возникшие за это время… Она была готова начать этот сложный путь, чтобы помочь Неджи, направить его.
Тишину, царящую в комнате, вдруг прервал резкий хлопок двери, заставивший молодых людей вздрогнуть и синхронно повернуться в сторону выхода. На пороге стоял взлохмаченный Наруто в расстёгнутом пиджаке с развязанным галстуком. На секунду повисла напряжённая тишина, в течение которой парень разглядывал обстановку, затем голубые глаза вошедшего стали наливаться кровью. Не говоря ни слова, он подлетел к Неджи и, схватив того за ворот рубашки, рывком поднял с пола. Девушка приподнялась на локте, чтобы попытаться остановить любимого человека, который не так понял сложившуюся ситуацию, но не успела, так как Узумаки, продолжая угрюмо молчать, с размаху ударил в челюсть парня, опрокинув того обратно на пол. Неджи упал с глухим шумом, затем приподнялся и сплюнул прямо на ковёр появившуюся кровь. Повернувшись к пылающему злостью гостю, он с издевательской ухмылкой обвёл рукой помещение:
- Ну, здравствуй. Присаживайся, а то негоже визитёру стоять посреди комнаты.
- Я убью тебя, хренов извращенец, - процедил тот, закатывая рукава рубашки.
- Наруто-кун! – спотыкаясь о подол собственного платья и придерживая болтающийся лиф, к нему подлетела Хината, хватаясь дрожащей рукой за края пиджака. – Не надо, прошу тебя!
- Он сделал тебе больно? – глухо прорычал Узумаки, не сводя взгляда с сидящего на полу шатена.
- Нет! – девушка замотала головой, смаргивая набегающие слёзы. – Это был простой разговор!
- Разговор с элементами стриптиза? – он повернулся к ней, искоса взглянув на развязанные лямки, и ядовито усмехнулся.
- Н-но… - школьница попыталась хоть как-то объясниться, но слова не шли, застревая где-то в горле, путаясь с комком из слёз и переживаний.
- Брось, онэ-сан, - Неджи поднялся на ноги и одёрнул изрядно помятую и испорченную рубашку. – Раз уж он хочет подраться, то почему бы и нет.
- Не могу устоять перед этим заманчивым предложением, - сжав губы в полоску, откликнулся парень и решительно направился к противнику.
- Онэ-сан, выйди, пожалуйста, - тихо попросил брат, снимая с себя останки рубашки.
- Н-но… - вновь попыталась возразить она.
- Да, Хината-чан, выйди лучше, - хмуро согласился Узумаки.
Девушка послушно вышла за дверь и, закрыв её, без сил сползла по внешней стороне на пол, заливаясь слезами отчаяния, вслушиваясь в звуки ударов. Там, за стенкой, дрались два самых дорогих ей человека, а она ничего не могла с этим поделать, лишь отступить, позволяя им решить свой внутренний спор между собой. Как бы Хьюга ни противилась – она понимала, что иначе нельзя. Это был мужской разговор, который не подразумевает слов – лишь действия.
Удары, звон разбитой вазы, стук, глухие падения и снова удары. Это длилось практически бесконечно, заставляя девушку нервно вздрагивать каждый раз, сверля пустым взглядом противоположную стену. Но затем всё стихло. Уши наполнил непрекращающийся звон, а в сердце поселилась паника. Что там случилось? Резко поднявшись на ноги и наспех завязав лямки платья на шее, чтобы лиф не сползал, Хината уставилась на дверь, заламывая леденеющие в ожидании руки. Секунды двигались всё медленнее, сердце всё быстрее билось о грудную клетку, как трепыхающаяся в неволе птица. Где же?..
Дверь распахнулась, явив взгляду полный разгром в комнате и двух помятых, но уже спокойных парней, который угрюмо сопели, поглядывая друг на друга, но уже не стремились вновь сцепиться в драке. У Наруто наливался под глазом здоровенный фингал, костяшки пальцев были сбиты, а Неджи вытирал скинутой рубашкой кровь с лица, усмехаясь чему-то своему, внутреннему. Оба выглядели ужасно, но аура ненависти и ярости исчезла, наполняя измученную душу Хинаты трепетом.
- Онэ-сан, - шатен убрал от лица рубашку и брезгливо отшвырнул её прочь, - сделай нам, пожалуйста, чай.
- Как же мы теперь на выпускной пойдём? – сокрушённо отозвался Узумаки, оглядывая местами порванный пиджак.
- А мы и не пойдём, - уверенно ответил Неджи. – У нас ещё впереди разговор. Долгий разговор.
- Блин, а я вырядился же, - парень вздохнул. – Ладно, не последний же праздник.
Хьюга смотрела на лениво переговаривающихся молодых людей и пыталась унять дрожащие губы. Напряжение ушло, оставив после себя практически нечеловеческую усталость и слабость. Поэтому крошечные прозрачные слезинки заскользили по бледному лицу девушки, окончательно размазывая макияж. Облегчение волной накрыло трясущееся, словно в лихорадке, тело. Всхлипнув, она закрыла лицо ладошками и разрыдалась, дрожа от испытанного стресса.
- Эй, Хината-чан, ты чего? – Наруто тут же кинулся к ней и, взяв маленькие холодные пальчики в свои горячие от пыла драки руки, заглянул в блестящие глаза.
- Онэ-сан, - брат хмыкнул, привлекая к себе внимание, - это не стоит твоих слёз. Ничего не стоит твоих слёз, потому что они предназначены лишь для радости.
- Это от радости, нии-сан, Наруто-кун, - Хьюга улыбнулась дрожащими губами и кинулась на шею своему любимому человеку, привлекая и растерявшегося шатена. – Это и правда от радости. Я больше не буду плакать от горя, потому что его больше нет, оно растворилось.
- Это хорошо, - Неджи мягко вывернулся из тонких рук сестры. – И всё-таки сделай нам чай, пожалуйста.
Сидя на кухне, глядя на лица молодых людей, девушка улыбалась, видя их вялые перебранки и шутливые споры. Она не понимала, как можно достичь взаимопонимания при помощи рукоприкладства, но искренне радовалась, понимая, что начинается новый этап в её жизни, совершенно новый, в котором не будет больше недомолвок. И шаг в это новое будущее они сделали вместе.

Прочитали?

Александра МироноваДиляра Усманова

анонимно
[не привязан]  

Одобрил(а): Александр 21 апреля 2013г. в 17:23

Глава: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13

---