Предатель. Глава 3

То, что не смыть

Его абрис вырисовывается в дверном проеме. Мужчина смотрит на скрытую одеялом маленькую фигурку, что отдыхает от дневных забот. В первые секунды пугается: что за черный зверь, гораздо больше нее, свернулся рядом? Но облегченно вздыхает. Показалось. В сумерках комнаты копна ее волос обрела такой грозный вид.

Сегодня она много ходила: то в гости к отцу и Ханаби, то к Тен-Тен, которая выбирала наряд на свидание, то по традиции в магазин рукоделия, потому что приближалась ее любимая пора спокойных вечеров со спицами в руках.

Мастерица свитков просила никому не говорить о том, что у нее появился возлюбленный. Она привыкла, что ее считают этаким парнем в юбке — не хочет, чтобы у ее окружения резко менялись шаблоны. Но, во всяком случае, она сама так объяснила свою просьбу.

Хината не стала интересоваться, кто же этот тайный незнакомец. Ей, конечно, хотелось узнать, однако она видела волнение подруги: как она придирчиво смотрит на свое отражение в зеркале, как с первого раза не смогла без петухов собрать свои пучки — и не смела разрушить очарования ее тайны. Тен-Тен даже отказалась от миндального кекса, чего никогда не бывало. Взяв с нее обещание рассказать, как все прошло, Хината поспешила в цветочную лавку к Ино. Там давно для нее подрастали декоративные подсолнухи в горшочках, которые могут цвести всю зиму. Для них уже были отведены места на кухонном подоконнике, что выходит на солнечную сторону, и у изголовья их постели.

Наруто долго стоял так, прислонясь к дверному косяку. Босые ноги успели замерзнуть. В квартире пахло как в настоящей кондитерской: жареным арахисом, каштаном и карамелью, а из ванной ее шампунем на миндальном молоке и меде. «Опять легла с мокрыми волосами», — заметил про себя, забыв на секунду о гнетущих мыслях. Подошел к окну, задвинул шторы, оградив ее от навязчивого лунного света, потрогал пальцы ног под одеялом - вдруг холодные.

 — Это ты Наруто?

Замер в растерянности.

— Да, — не сразу ответил предательски надломленным, высоким голосом. Ему нравилось, что спит она очень чутко. Можно всегда рассчитывать, что вернувшись с миссии глубокой ночью, ты будешь сразу же накормлен припасенным с вечера ужином. Поэтому и те, кто возвращались вместе с ним, не сразу шли домой, а обязательно заглядывали на огонек к Узумаки, чтобы досыта наесться, а порой и уснуть в приветливой гостиной на раскладном диване. Но сегодня он впервые не обрадовался ее пробуждению, как хотел бы.

— Ты заболел? — она встала, уже накинула на плечи старую ветровку мужа, на цыпочках протянула ладошки к его лицу, чтобы проверить горячий или нет.

Он перехватил ее запястья, аккуратно отклонился от поцелуя в лоб.

— Что такое? — обычно хитрец, даже если чувствовал себя хорошо, не упускал возможности притвориться больным, чтобы получить лишнюю порцию ее внимания. В таких случаях в программе всегда был массаж, почесывания макушки до его блаженного урчания и безнаказанный поздний подъем с завтраком в виде быстрорастворимой лапши.

— Не надо, Хината. Со мной все хорошо. Я в душ, - словно прошелся по краю обрыва. Лишнее слово и - пропасть.

— Тогда чай. Хоть согреешься, — натянула улыбку и тут же выбросила, нащупала в темноте рядом с кроватью вязанные носочки, включая по пути свет, прошла на кухню, загремела чайником, — У меня есть мандзю!

Он стоял под душем, смывая с себя пыль дорог и последние два дня, вместе со всем, что хотел забыть. Он не мог допустить, чтобы она до него дотронулась. Не мог ее испачкать. Даже после горячей воды, стерев грубой мочалкой до царапин кожу, все еще чувствовал себя извалянным в грязи, едких нечистотах выгребной ямы.

Долго вытирался свежим пушистым полотенцем, ни разу не заглянул в запотевшее зеркало, будто бы боялся посмотреть в глаза даже себе, оделся в чистые штаны, застегнул наглухо домашнюю олимпийку, прежде чем выйти, со злостью пнул в угол одежду, в которой вернулся.

— Мы же досыпать пойдем. Ты зачем оделся так? — ее начали настораживать эти странности в его поведении.

Перед ним на столе появились еще теплые из духовки пирожные, онигири с курицей, большая чашка зеленого чая. Он ни к чему не притронулся. Еще один тревожный звоночек. Посмотрела на него. Медленно опустилась, придерживая поясницу, на табурет рядом, в глазах замерла тревога. Положила свои маленькие ладони на его, упершиеся в колени. Он же резко, как от разряда тока, их отдернул, встал.

— Я не хочу есть. Прости, я ничего не хочу, — выпалил, упорно отводя взгляд, — Ты иди, ложись. Я скоро.

«Трус. Ты трус. Мерзавец. Завтра. Все — завтра», — он, как мог, старался скрывать бурю внутри за внешней апатией и усталостью.

Она вздрогнула, когда из кухни послышался шум. Откинула покрывало. Сразу же очутилась у кухонной двери. Не ошиблась: глухие удары кулаков в стену.

Он не мог дать себе отчета, почему остался там в одной комнате с другой женщиной, почему так легко предал доверие, почему в голове не было ничего, кроме тупого животного желания. Его память рисовала ненавистные картины прошлой ночи. Вспышка — образ незнакомки, каштановые волосы до плеч, янтарные глаза — удар, вспышка — она опускается на колени, медленно тянет собачку ширинки — удар, вспышка — ее спина в кошачьем изгибе, россыпь веснушек на плечах — удар, вспышка — ее рука в тяжелых браслетах и кольцах лежит на его открытой груди, что еще часто вздымается после... — еще удар, удар, удар. Штукатурка пылит с потолка. Абажур раскачивает желтый свет из стороны в сторону. Он смотрит на свои руки. До крови разбитые костяшки и пальцы тут же заживают: «Завтра. Всё завтра».

Хината стоит, затаив дыхание. Ей страшно, но не от тупой ярости, что пускает трещины в стене, а от того, что могло ее вызвать. Она порывается открыть дверь, крепко обнять, чтобы светловолосая голова нашла покой в родном тепле, струящемся ее женским началом, способным все понять и успокоить. Она хочет узнать, в чем дело, но что-то необъяснимое не дает ступить и шагу, что-то настолько личное, то даже ей знать не положено, то, что ей не под силу понять, то, что переворачивает сознание, надолго не дает покоя, требует эгоистичного переваривания. Ей горько, что она пока не может ничем ему помочь. Убеждает себя: «Наруто сам все расскажет. Чтобы там ни случилось».

Удары продолжают сыпаться один за одним. Соседи снизу наверняка проснулись и утром будут требовать объяснений. «Как же неудобно». Минута тянется за минутой. В ее голове стоит панический звон. Рамка с их фото на фестивале фейерверков дрожит, срывается с гвоздя. Она ловит ее на лету и кладет от беды подальше в корзину с мотками пряжи. Только когда он затих, она ушла в спальню, оставив дверь открытой. А рано утром, когда начинало светать, девушка нашла его растянувшимся на циновке у кровати, накрыла пледом и все-таки проверила ладошкой температуру.
***

Би каменным изваянием сидел на самом краю крыши резиденции Райкаге, подтянув одно колено к себе и свесив ногу в многометровую пугающую пустоту. Герой войны любил смотреть на заход солнца через свои очки, которые сегодня скрывали скупую слезу. Его не отпускали грустные мысли. Никогда еще ему так не хотелось, чтобы единственная ждала его на пороге, говорила с ним о том, как прошел день, готовила его любимые салаты из морепродуктов.

«Доигрался? — восьмихвостый весь день ругал его грозным внутренним голосом, — И стоило оно того? Из жизни выпал совсем! Где наш легендарный Кира Би — покоритель стадионов, гроза злодеев и разбиватель сердец? Не узнаю!»
«Тебе не понять. Это так прекрасно, когда у тебя есть родной человек!» — почти навзрыд произнес сильнейший Шиноби Облака.
«А я по твоему почти всю жизнь тебе кто?!» — возмутился невозмутимый.
«Говорю же! Родной человек — женщина! А не древний монстр-убийца!»
«У тебя в достатке женщин. Кончай чушь молоть! — осьминога тяготило и страшило унылое настроение джинчуурики. Таким серьезным он еще никогда не был, — Ну, будешь еще экспериментировать? А? Сорок лет — ума нет!»
«Я всего лишь хотел узнать, каково это. Но перестарался. И угораздило же выбрать этого мальчишку. Но других вариантов все равно не было. Честно, и не представлял, что можно так любить. Пока я жизнь прожигаю, ё! Наруто свое потомство ожидаеееет. А я дурак-простак», — понуро повесил голову.
«Би, кстати, о Наруто. Ты о нем подумал? Он же уверен, что твои ночные похождения проделал он. Хорошо на этот раз ты ограничился одной… Девушкой», — слова демона отрезвили его хозяина.
«Как же! Забыл совсем! Эх, дурак-простак! Он и не показался на утро. Неужто с повинной побежал. Дурак-простак! Что делать будем? Вызывай Кураму!», — он встал во весь рост в ожидании рычащего громового баса рыжего приятеля.
«Мы ничего делать не будем. Сам заварил эту кашу, сам и расплевывай!»
«Ну, Гьюки! Это же беда! Не время включать наставника. В следующий раз проучишь!»
«А вот будешь думать в следующий раз, прежде чем играть с несовершенными техниками! То же мне: «Освоил магнетизм! Нервы — молнии, только маленькие!», — передразнивал восьмихвостый, — Я ему свои, а себе - его воспоминания. Даже не заметит!» А теперь, завистливая башка, сам в депрессию впал».
«Понял! Понял я, что сглупил! Не прощу себе, если напортачу!» — затяжными прыжками по крышам деревни без отчета брату он направлялся к воротам.
«Ты уже напортачил, мой друг», — тяжело вздохнул хвостатый.

Повисла угроза

В академии коридоры полнились шумом и возней подрастающих Шиноби. Кто-то хвастал новыми приемами, кто-то корпел над учебниками, кто-то доедал обед по дороге на занятия. Сквозь толпу пробиралась Тен-Тен, а Хината, скрываясь за ее спиной, шла следом. В учительской Шино аккуратно выводил характеристики кандидатам в чунины. Он волновался, знал сильные и слабые стороны каждого, ведь это был его первый выпуск.

— Шино, как успехи? — казалось, что Хината переживала не меньше его. Она часто посещала академию, ее приглашали на тематические занятия по тайдзюцу. Каждый генин был ей дорог. Ее посещали радостные воспоминания, когда она наблюдала за мальчишками и девчонками: как Наруто поверил в нее, как единственный подбадривал, когда она была готова сдаться, как принял из ее рук заживляющую мазь, как одолел Неджи, полностью изменив судьбу клана.
— Уверен я в них. Угоститься можно, Хината-сама?
— Конечно! Для того и принесла, — поставила на его стол накрытую вафельным полотенцем коробочку с ванильным печеньем, — Оставь для Ируки-сэнсэя и Анко.
— А сегодня он задумчив очень. Тен-Тен, не находишь ты?
— Ирука-сэнсэй? — вопрос, заданный между прочим, так озадачил девушку, что лента, которой она связала свитки к уроку, выскользнула из рук. Материалы покатились по полу во все стороны, — Я сама соберу, Хината, — засуетилась Тен-Тен, опустившись на четвереньки, где смогла согнать краску с лица, — Дааааа, Ирука… Ой. Ирука-сэнсэй сегодня сам не свой.
— И Наруто тоже. Вернулся ночью и не говорит ничего, — будущая мать переводила встревоженный взгляд с друга на подругу, — Оставила его одного. Спит. Устал сильно. Переживаю, как бы не заболел.
— Не волнуйся. Это же Наруто. Проснется, поест и будет, как новенький, — махнула рукой молодая учительница.
— Хорошо бы, — теребила подол длинной юбки, сидя на краю подоконника, Хината.

Из невеселых дум ее высвободило появление на крыше Кибы верхом на Акамару. Любвеобильный нинкен, оставленный на улице, встал на задние лапы, передними перебирая по стеклу. А его хозяин уже жевал выпечку, набив полный рот.

— Хоть бы поздоровался! — Тен-Тен всегда была прямолинейной.
— Некахда! — дожевывал Киба, — Собирайся, лучше! Мы уходим. Срочно! На границе стычка двух деревень. Наруто пошел вперед. Он какой-то… как чужой. Ну, да ладно. Кто ж захочет без передышки на новую миссию уходить?
— Он ничего не передал? — Хината смотрела на друга с такой надеждой, что он решил немного приукрасить краткую встречу с ее мужем.
— Наруто? — почесал затылок, — Ну, это, он сказал, чтобы ты не переживала, не уставала, чтобы не скучала… - Инузука прекрасно понимал, что она не верит не единому слову, но пока говорил, заметил еще и темные круги под глазами после почти бессонной ночи, опущенные уголки губ и тревогу в читающих его вранье глазах: «Чертов Наруто, что-то натворил. Порасспрошу его обязательно, как все уладим на границе. Обидеть Хинату, да в такое время! Места живого не оставлю, даром что герой!»
— Спасибо, Киба, — ладошка на плече оборвала поток его мыслей, — Тебе пора.

На пару секунд он сжал ее руку в своих, пропахших потом собачьего загривка, сощурил один глаз, молча предупреждая, что в походе докопается до истины. Она же только отрицательно покачала головой, понимая, что столкновения былых противников не миновать. «Это уж как получится», — запрыгивая на пса, подумал воинственный друг. Их «диалога» никто не заметил.

Только Тен-Тен отчего-то тяжело вздохнула, накидывая форменную безрукавку деревни:

— Шино, пожалуйста, передай Ируке… Ируке-сэнсэю, что практикумы сегодня и завтра на нем. Миссия может затянуться, — она явно не горела желанием отправляться в путь.
— Все ли это, что передать мне нужно? — горизонтальная линия его рта изогнулась в неприятную дугу наподобие улыбки. Укротитель жуков уже давно сделал одно наблюдение, которое не давало покоя его обычно спящему любопытству.
— Да, это все, — густо покраснела девушка, стремительно выходя в окно.

Как только она спрыгнула с крыши, проницательная Хината отвесила легкий воспитательный щелбан насмешнику и взялась помогать ему с оставшимися характеристиками, чтобы хоть как-то отвлечься.

Прочитали?

Raven ReikoАнастасия Лукашинаleo poldJeepers CreepersАлексей НовиковНана Одзава

Della Di
114

Автор: Della Di
Название: Предаель
Жанр (ы): Романтика , Hurt/comfort , Занавесочная история
Персонажи/Пейренги: Наруто Узумаки/Хината Хьюга
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: Беременность

Одобрил(а): Александр 18 октября 2021г. в 23:28

Глава: 1 2 3 4

---