В семь утра я вошла в камеру предварительного заключения № 23, и за мной закрыли дверь. На нарах сидел Суйгецу Хозуки и без всякого выражения смотрел на меня. Я села на стул, который прихватила из комнаты охраны и поставила в центре пятиметровой камеры Полицейского управления. Вопреки всем правилам я предложил Хозуки сигарету из довольно помятой пачки «Мальборо». — Здесь вряд ли разрешено курить, — сказал Суйгецу. — Если бы я торчала тут с перспективой на пожизненное, — ответила я, — то рискнула бы. Хозуки молча смотрел на меня. — Берите-берите. Лучшего места для курения тут не найти. Парень криво улыбнулся и взял протянутую сигарету. — С Карин всё в порядке, — сообщила я, почти без лжи, вынимая зажигалку из кармана. — Я поговорила с медиками. Мне, конечно, пришлось здорово полаяться с начальством, но в итоге я их убедила, что Карин не виновата, а побежала потому, что испугалась. К тому же прессе о вашем аресте мы пока не сообщили. — Почему? — спросил Суйгецу и осторожно наклонился над пламенем зажигалки. — Я к этому еще вернусь. Вы должны понять, что, если вы не станете сотрудничать, я не смогу дальше скрывать эту информацию от журналистов. — А, вы — добрый следователь. А злой — тот, что допрашивал вчера, да? — Правильно, Хозуки, я — добрый следователь. И я бы хотела задать вам несколько вопросов без протокола. Все, что вы расскажете, не будет да и не может быть использовано против вас. Вы согласны отвечать? Хозуки пожал плечами. - Сай, который допрашивал вас вчера, думает, что вы лжете. — Суйгецу выпустил дым в сторону от датчика пожарной сигнализации на потолке. — О чем? — О том, что вы не продаёте тест на наркотики и о том, что не придумали алиби для вашей девушки. — Но это правда. — А он думает, что вы покрываете её. — Да это же безумие какое-то! — перебил меня мужчина. — Это Карин! Она и комара не обидит! Суйгецу поискал глазами пепельницу. — Тогда как вы объясните, что мы дома нашли у вас медицинские карты людей, убитых маньяком по имени Художник, а также револьвер.
***
Вчера вечером…
Карин Узумаки жила в одном из старых высоких домов с балконами, поделенных на квартиры. Большинство таких домов — самые настоящие крысиные норы, но этот выглядел пристойно. Палисадник ухоженный, оконные рамы покрашены не в прошлом столетии, и всего шесть кнопок звонков на входной двери вместо обычной дюжины. Значит, владельцы не набивают жильцов в комнатенки по восемь квадратных метров и не заставляют пользоваться одним сортиром на всех. Мне пришлось жать на кнопку звонка, пока из домофона не донесся заспанный голос: — Да? — Карин Узумаки? — спросил Сай. — Её нет дома. Кто это? — Детектив Сай Акашм. Мы можем поговорить? Повисло молчание. А потом сонливость с голоса сожителя как ветром сдуло. Я вспомнила, что его зовут Суйгецу Хозуки. — Уже спускаюсь. Дверь распахнулась резко и широко. Невысокий и хорошо сложенный, такая фигура не приобретается долгими тренировками в спортзале, она дается от природы — нет ощущения тела, взятого напрокат. Короткая стрижка, платиновое модное мелирование спадает на подвижное лицо. Одет в черную толстовку, штаны карго, заляпанные краской, в ушах целая коллекция серебряных побрякушек, босой — и явно мучается похмельем средней тяжести. Мы показали свои удостоверения. — Я детектив Сай Акаши, — повторил Сай, — а это моя коллега детектив Хината Хьюго. Он замолчал. Такую паузу стоит выдерживать всегда. Суйгецу даже не взглянул на наши удостоверения. — Что-то случилось с Карин? Именно для этого и предназначена пауза. Чего только не услышишь от людей, пока молчишь. — Позволите нам войти на пару минут? — спросил Сай. На этот раз он внимательно изучил наши удостоверения: то ли хотел убедиться, то ли обдумывал решение. Наконец сказал: — Ладно. Проходите. Повернулся и начал подниматься по ступенькам. Их квартира находилась на первом этаже и вполне оправдала мое предположение — была очень даже неплоха. Маленькая гостиная с кухонькой и две двери: одна — в спальню, другая — в ванную. Прошлым вечером Суйгецу явно принимал гостей. Повсюду банки из-под пива, запах табака еще витает в воздухе. Шторы сделаны из старых почтовых открыток, нанизанных на леску, элегантный деревянный столик для кофе, пара диванов, накрытых пледами с мексиканским орнаментом, телефон в стиле 70-х и чучело лисы верхом на мотке кабелей рядом с телевизором. Никто не заказывал эту обстановку по каталогу. Пробормотав извинения за то, что дневной свет будет бить Суйгецу в лицо, мы с Саем расположились на диване у окна. Я вытащила из кармана блокнот, давая понять Саю, что собираюсь просидеть всю беседу молча. Шикамару и остальные — идиоты, Сай прекрасно умеет разговаривать со свидетелями. Может, и не так гладко, как Шикамару, но почти любого он способен убедить, что выступает на его стороне. До недавнего времени и я была не хуже в этом трюке, да Хазуки и не выглядит так, будто намеревается вывести меня из равновесия. Он же не дурак, в самом деле. — Здесь есть кто-нибудь, кроме вас? — спросил Сай. После нашей беседы Хозуки явно понадобится поддержка. Тот, устроившись в кресле напротив, переводила взгляд с меня на Сая и обратно. — Нет. Никого. Только я. А почему… Обычно лицо свидетеля одновременно выражает стремление помочь, желание узнать, что случилось, и мысль о-господи-я-же-не-влип-в-неприятности. В тех районах, где полиция не пользуется особой популярностью, выражение лица другое — насупленный взгляд трудного подростка. Причем так на тебя будут смотреть люди, давно перешагнувшие порог тинейджерства. Лицо Суйгецу не выражало ни того ни другого. Он сидел прямо, ноги напряжены, словно он готов вскочить в любую секунду, глаза широко раскрыты. Насторожен, напуган и весь сосредоточен на этом своем страхе. На кофейном столике стояла пепельница из зеленого стекла, которую стоило бы вытряхнуть до того, как впускать в дом полицейских. Мы со Саем притворились, что не замечаем ее. Я разглядела бычки: снова всего лишь один окурок «Mackintosh», как и в квартире Хидана. — Сначала мне нужно, чтобы вы кое-что подтвердили, — с самой успокаивающей улыбкой сказал Сай. — Вы Суйгецу Хозуки. Родились 18 февраля 1992 года. Работаете в театре «Гора». Все верно? Я разглядывала фотографии, стоявшие на полках, — «общество мертвых». Вот они все, слева направо: Конан, Сасори, Кисаме, Дейдара, Хидан и двое неопознанных полицией мужчин. Я пробовала думать, но мысли разбегались, безостановочно вертелись в голове и в общую картину так и не складывались. Спина у мужчины напряглась. Никому не нравится, что полиция располагает информацией, которую не сообщал. Но Суйгецу это нравится явно меньше остальных. — Да, я технический управляющий театра. — И вы молодой человек Карин Узумаки? — Мы знаем друг друга с колледжа. Поженились в 2014. А что случилось? - Мы полагаем, что ваша супруга причастна к ряду убийств, — произнесла я. Суйгецу впился в меня взглядом. На его лице сменилось столько выражений, что я не успела толком разобрать ни одно. У него перехватило дыхание. Схватив со столика пачку легких «Мальборо» и не спрашивая у нас разрешения, Хозуки достал сигарету. На мгновение пламя зажигалки дрожью зашлось в его ладонях, но вот он уже взял себя в руки и весь ушел в затяжку. — Как? Голову он опустил, челка полностью укрыла лицо. — Мы ничего не можем пока утверждать наверняка, но ее поведение кажется нам подозрительным. Вы не замечали в последнее время за ней никаких странностей? — просил Сай. Он отрицательно качнул головой. — А почему вы решили, что наш визит связан с Карин? — продолжил напарник. Суйгецу поднял голову. Он не плакала, и это уже хорошо, но лицо мертвенное. Невидяще глядя перед собой, он выговорила: — Что? — Когда мы стояли внизу, вы сказали: «Это из-за Карин?» Почему вы так решили? Сигарета дрожала, мужчина перевел на нее взгляд и плотнее сжал пальцы. — Я не знаю. Мне так показалось. — Подумайте. Должна же быть какая-то причина. — Не знаю. Просто это было первое, что пришло в голову. Мы ждали. Где-то в стенах глухо урчали трубы отопления. Этажом выше сосед неразборчиво кричал что-то, кто-то с топотом пробежал по комнате, и портьеры-открытки заколыхались. На диване рядом с креслом Суйгецу мягкая игрушка — Гомер Симпсон, на лбу кто-то вывел непристойное слово. Похоже, вечеринка удалась на славу. Первое, что сделает Суйгецу, когда сможет разглядеть хоть что-то вокруг себя, засунет эту куклу на самое дно мусорной корзины. Я чувствовала, что кто-то следит за мной в этой квартире, находится совсем рядом, знает, что и когда я собираюсь предпринять. Так, но не совсем. Казалось, что все вроде просто. И в то же время — непостижимо сложно. И у меня складывалось стойкое впечатление, что для начала Суйгецу решил соврать нам. Стряхивая пепел прямо на окурки в пепельнице, он заговорил осторожно, обдумывая каждое слово: — Карин уволилась из клиники. Она работала там с колледжа. Это была ее мечта — помогать больным. Вроде как ее мама покончила жизнь самоубийством… Карин бы просто так не ушла оттуда. Вроде кто-то из пациентов приставал к ней. Вдруг он напал на неё?.. Другой причины, по которой бы вам понадобилось побеседовать со мной, я не могу себе представить. Чушь. Я с ходу могла придумать десяток причин: марихуана, соседи пожаловались на шум, неподалеку на улице случилась потасовка, а мы ищем свидетелей, бытовуха в соседнем доме. Могу подбросить еще несколько, если надо, и я уверена — Хозуки способен сделать то же самое. Вот и пошло вранье. — Ясно, — сказала я. — Кстати, когда вы последний раз общались с женой? — Эм… — Могу напомнить. — Сай сделал вид, словно ищет записи в блокноте. — Вы написали Карин: «Будь осторожна, ок? Люблю». Что вы имели ввиду? — Ну, она нашла новую работу в круглосуточной аптеке. Мало ли ночью дураков? Сай изобразил удивление: — Вам не кажется, что это выглядит как паранойя? — Вы так думаете? Я же не сказал ей спрятать в лифчик заряженный револьвер. Просто посоветовал быть осторожной, потому что люблю. Вы считаете это паранойей? — Я считаю это разумной предосторожностью, — одобрила я. Суйгецу благодарно взглянул на меня, и напряжение снова немного отпустило его. — Я бы сказала своей подруге то же самое. А вы знаете что за человек угрожал ей? — Нет, хотя… Однажды Карин приходила ко мне на спектакль. Там был народ из театральной тусовки, и я предложила Карин присоединиться к нам. Я думал, ей не повредит немного проветриться после работы. Суйгецу выдавал кучу информации. Это древний метод допроса: один из вас выводит свидетеля из себя, и тот все выкладывает второму. Сай частенько таким пользуется. — Там он и нашел Карин, — подытожила я. — Еще как нашел. Этот ненормальный напал на неё! Суйгецу замолчал и закрыл глаза. Вот он, этот фильтр: чтобы мы, не дай бог, не подумали плохо о его дражайшей: — Я, естественно, впал в бешенство. — И я кивнула, точно находила это вполне очевидным. — Поколотил его, а Карин начала визжать, что я делаю. Мы знатно повздорили из-за этого, потому что мне было непонятно, почему она защищает этого психа. — И когда именно проходила встреча, на которой он напал на Карин? — уточнил Сай. — Это было в начале декабря. Точную дату не помню. В воскресенье вечером, чтобы ребята из театра могли прийти. — А после этого вы встречались с ним? — Нет. Ни разу. Суйгецу припал к сигарете и сделал длинную затяжку. Он явно чего-то недоговаривал. Мы с Саем молчали, но на этот раз у Хозуки не было намерения помогать нам, вместо этого он спросил: — Карин должна вернуться скоро с работы. Он снова затянулся. Хозуки докурил до самого фильтра, не спеша затушил окурок в пепельнице — он не тянул время, а обдумывал. Свет из окна заливал комнату, совершенно безжалостный к Суйгецу, он словно соскоблил все, что было в нем необычно и привлекательно, и выставил напоказ мешки под глазами. — Могу я налить себе воды? Голова просто раскалывается. — Конечно, — ответила я. — Мы никуда не торопимся. Он прошел на кухонную половину и медленно повернул кран, подставил ладони под воду, спрятал в них лицо и замер, плечи его вздрагивали. Вернулся он, держа в одной руке пивной бокал, а другой утирая лицо, и выглядел при этом, будто очнулся. Усаживаясь в кресло, Суйгецу заговорил: — Ладно. Я думаю, что Карин влезла в какие-то мутные дела. Взглядом он проверил нашу реакцию. В глазах снова странная настойчивость. Мы с Сае не смотрели друг на друга, но, похоже, могли обмениваться мыслями. Ну конечно, мне сразу показалось, здесь что-то не так. — Сай. На сегодня пробежка у меня отменяется - Я. — Что вы имеете ввиду? — спросил Сай. — Я не знаю. Она не говорила, но к ней приходил какой-то человек. — Даже имени не упоминала? Хозуки так сильно замотала головой, что челка буквально завесила его лицо, он откинул волосы. — Нет. Даже ни разу не сказала напрямую, что встречается еще с кем-то. Мне просто так казалось. Ничего конкретного я вам сказать не могу. — Хорошо, — кивнула я. — Предположим. Но почему вам так казалось? — Да так. Всякие мелочи. Это началось несколько месяцев назад, когда… — Когда? — Когда ее поймали на краже лекарств. «Нурофен», «Эфералган», «Нимесил», «Диклак». Я видел, как она уносила их из квартиры. Заметив кражу в аптеке ей выдвинули предупреждение, но не уволили. Хотя Карин продолжает это делать. — И когда же все это началось? — спросил Сай. Суйгецу провел пальцем по бокалу, задумался — может, действительно пытался вспомнить, а может, сочинял ответ. — Где-то с полгода назад. В конце лета. — Вы представляете, где они могли бы познакомиться? На работе? В баре? Какое-нибудь общее увлечение? — Понятия не имею. — Кроме вас, у Карин были друзья? Он пожал плечами. — Иногда она ходила пропустить стаканчик с коллегами по работе. Но друзей не было. — Она увлекалась чем-нибудь? — Ничем особенным. Последние пару лет она ходила на курсы по фотографии. Карин Узумаки представлялась мне все более и более интересной личностью. — Давайте я покажу вам фотографии, а вы скажите, кто из этих людей знаком вам? — предложила я. Хозуки кивнул. Я достала из кармана конверт и выложила на низкий журнальный столик фотографии убитых, а также Наруто Узумаки. — Да. — Но ответ задержался на какую-то долю секунды. Что-то еще промелькнуло в голове у Суйгецу, и об этом с нами ему говорить не хотелось. — Я знаю этих людей. Вон, там, на стене фото. Он указал на ту рамку, которую заметила и я. Это просто счастье, что подозреваемая у нас Карин, Суйгецу — свидетель, а не наоборот. Поскольку к этому моменту я уже была готова отхлестать Карин одним из её полотенчиков в клеточку, хотя девушки даже не было здесь. — Она говорила, что это её приятели. Но не упоминала имён. — Все-таки у неё были приятели? — переспросил Сай. — Вспомните их имена. Это важно. — Я сказал, что НЕ ЗНАЮ о них ничего. Вот что я сказал. Мне очень не нравится вся эта ситуация. Он снова напрягся, локти плотнее вжались в бедра. Не знаю, вокруг чего мы ходили, но ему явно не нравилось находиться поблизости от этого. Мне и самой не нравилось. Суйгецу не дурак, он должен понимать, что сейчас не время пудрить мозги. Я предприняла еще одну попытку: — И все-таки это еще не объясняет, почему вы подумали о Карин, как только мы здесь появились. Хотите попытаться объяснить еще раз? — Да я же все сказал! А что еще могло случиться? — Ага, — сказала я. Потом слегка наклонилась и подтолкнула пепельницу в сторону Суйгецу. Пепельница скользнула по столику, и в воздух поднялось облачко пепла. — Так. Попытайтесь еще разок. Хозуки поднял голову и выдал еще один настороженный взгляд. Сай рядом со мной заерзал. Я знаю, что его ерзанье означает «прекрати это». Я уже хотела врезать ему локтем под ребра, но тут подумала, что он прав. Ведь для Суйгецу я была хорошим копом, а если продолжу в том же духе, потеряю его расположение навсегда. И я сказала, уже мягче: — Мы не хотим навредить вам. Нас интересует Карин. Его взгляд сделался чуть менее настороженным. Сай, быстренько втиснувшись в излюбленную шкуру доброго копа, ласково попросил: — Подскажите, вы знаете этого человека? Суйгецу закурил следующую сигарету. Я люблю никотин. Он возвращает свидетелей в зону комфорта, когда приходится задавать неудобные вопросы; он не дает родным и друзьям жертвы потерять разум; он позволяет нам довести подозреваемого до белого каления, а потом кинуть ему успокаивающую никотиновую пилюлю, чтобы немного остыл. — Не уверен. Лицо кажется знакомым, но…не помню. Хотя, — он сделал первую затяжку новой сигареты, — да, видел. На старом фото. Но там он был…младше. — Его фамилия Узумаки. Он родственник Карин. Вы знали, что у неё есть братья? — Её отец умер несколько лет назад. Мать скончалась, когда Карин была подростком. Она единственный ребенок в семье. Братья? Да, у неё был двоюродный брат по имени Нагато, но это точно не он. Мы вроде бы удалились от убийства, от тайн и от того, что Карин там скрывает, так что Суйгецу мог бы расслабиться, но нет, пальцы по прежнему стискивают сигарету, а ступни так крепко упёрты в заляпанный краской пол, что можно подумать, он в любую секунду готов сорваться с места и сбежать. Суйгецу открыл было рот, чтобы добавить ещё что-то, но это усилие оказалось ему уже не по силам. Слёзы закапали на штаны, расплываясь пятнами. Порядочней было бы уйти, оставить его одного, дать справиться с первой волной горя, которая накрыла его. Мы не тронулись с места, потому что зашуршал замок входной двери. Карин вернулась. Я уже собиралась подать голос, как вдруг Карин крикнула из прихожей: — Дорогой! Я вернулась! Как дел… Девушка безразлично уставилась на нас, увидев сидящими в гостиной. — Не беспокойтесь, госпожа Узумаки, — предупредила я. — Мы из полиции. Нам нужно задать вам пару вопросов. Суйгецу кивнул. «Понимай это как знаешь». На нас он не смотрел, мы так и оставили его на произвол судьбы. Сай поднялся, чтобы уступить девушке место, но вместо того, чтобы покорно опуститься на диван, Карин рванула прочь; лишь вновь её рыжие волосы взметнулись в воздухе. — Карин! — Втроем крикнули мы. Я среагировала первой и побежала за ней, натыкаясь на белые пакеты с продуктами. Сай выскочил из квартиры следом. Шаги девушки эхом разнеслись по лестничной площадке. Не сговариваясь мы бросились в разные стороны — я начала подниматься на крышу, а Сай, наоборот, выбежал на улицу. Лёгкие упирались мне в рёбра, когда я наконец дёрнула ручку двери, ведущей на крышу. Холодный весенний воздух ужалил меня. Ночью это место жило совсем иной жизнью, которая съежилась при дневном свете, но сейчас погода добавляла напряжения в картинку. Я переступила провода, которые трепал ветер, когда заметила Карин, стоящую около края крыши. — Госпожа Узумаки, — медленно подходя к ней, я вытащила из кобуры пистолет, продолжая прятать руку за спину, чтобы не спугнуть подозреваемую, — отойдите от края крыши, пожалуйста. И поднимите руки над головой. Карин постояла секунду-другую в темноте крыши, прислушиваясь к звукам улицы. Потом шагнула назад, опираясь спиной о перекладину. — Если вам угрожают… — Ты ничего не знаешь! Не лезь, дура, туда, где тебе не рады! — крикнула она. — Так объясните, чтобы я знала, иначе складывается впечатление, что вы убийца Кисаме, Дейдары, Сасори и других. — Я не хотела их смерти, — призналась она. — Я-я не убивала их! — Тогда кто убил их, если не ты, Карин? — Я подошла на пару шагов ближе, чтобы видеть лицо девушки. — Имя. Мне нужно имя! — Его имя…его имя, — она осеклась, — это не его настоящее имя. — Чья имя? — спросила я. — Ты говоришь про Наруто? Поэтому ты следила за ним? Карин молчала. — Настоящее имя, Карин, пожалуйста, — попросила я. Луч луны скользнул по растрескавшемуся полу, простому белому дивану, коробкам. Луна, выглянувшая из-за туч, осветила лицо Карин Узумаки. — Найди этого ублюдка и убей его за меня. Слова Карин звучали в моих ушах, они упростили мой выбор. Девушка дернулась. Я даже не успела пискнуть, когда ее тело исчезло в темноте, а затем послышался глухой звук, словно уронили мешок с мукой.
***
Я почувствовала комок сочувствия в горле. Мое сердце болело за этого человека, который всё ещё пытался привести в порядок свою жизнь после вчерашней трагедии. — Спасибо, думаю, этого достаточно, господин Хозуки, — сказала я. — Спасибо за ваше время. И, хотя уже совсем не вовремя, я все-таки хочу сказать, что ужасно вам сочувствую. — Что? — Я соврала. Карин Узумаки скончалась вчера вечером. Переломы, полученные после падения с крыши, были несовместимы с жизнью. Приношу свои соболезнования. Я вышла из камеры и, когда дверь закрылась, услышала, как деревянный стул разбился о стену. Все-так, мне стоит играть только плохого копа.
***
27 марта 2019 года
Шикамару Нара довез меня до Полицейского управления. Старший инспектор натянул на себя мокрую одежду; когда он сел в машину, под ним захлюпало. — «Дельта» три смены сидят перед квартирой Узумаки. Я отозвал их пять минут назад. Никого постороннего к нему не приходил. — Да он и не должен был там появиться, — вздохнула я. В своем кабинете на шестом этаже я переоделась в полицейскую форму, которая висела на вешалке и в последний раз была надета во время похорон инспектора Асумы. Шикамару вгляделся в своё отражение в оконном стекле. Мундир, пожалуй, действительно стал мне великоват. Цунаде Сенджу уже успели разбудить, и она примчалась в контору. Теперь начальница сидела за столом и слушала краткий доклад Сая. Известие было таким ошеломляющим, что она даже забыла рассердиться на меня из-за моей самодеятельности. — Значит, Карин Узумаки и есть Художник, — медленно сказал она, как будто, произнеся эти слова вслух, с ними легче будет примириться. Я кивнула. — А ты веришь Суйгецу? — Да, — ответил я. — И кто может подтвердить его рассказы? — Все умерли. Дейдара, Кисаме, Сасори... Так что даже кто-то другой тоже мог бы оказаться Художником. Это-то Карин Узумаки и хотела выяснить. — Карин? Так ты же сказала, что она и есть Художник. Зачем тогда ей… — Я сказала, что она хотела выяснить, кто такой Художник, им мог быть как Узумаки Наруто, так и некто посторонний. Мы проверяем фотографии, сделанные Карин, а также запросили биллинг её телефона. По предварительному анализу подозреваемая созванивалась за несколько дней до смерти с Кисаме, с Дейдарой, вероятно, и с другими. Цунаде нужен козел отпущения. Я это понимала, поэтому, мне было важно защитить эту несчастную девочку. — По словам Наруто, когда он сказал, что у него нет алиби на то время, когда были совершены убийства, он произнес «хорошо», — добавила я. — Если вы позволите, я бы хотела продолжить слежку за его квартирой, а также установить прослушку с разрешения Департамента полиции. Я вижу в этом связь. — Газеты устроят скандал. Недоверие к полиции в целом растёт. Кого-то из руководства принесут в жертву, — пропустив мою просьбу мимо ушей, сказала начальница. Цунаде раздвинула пальцы и посмотрела в щелочку на меня: — Спасибо за четкое изложение ситуации. — Всегда пожалуйста. Так что насчет… — Ну что ж, мне пора звонить нашему шефу и начальнику Главного управления. - Я чуть не застонала от досады. — А пока предупреждаю вас с Шикамару: держите рот на замке. Как думаешь, Сай станет обо всем этом распространяться? — Вряд ли, — криво усмехнулась я. — У него все топливо вышло. — Какое еще топливо? — Целостность личности.
Было десять утра. В окно кабинета я видела, как бледный, нерешительный свет дня ложился на крыши домов и по-воскресному тонули во мгле. Я находила нужным расслабиться. Отпустить ситуацию. Если начальство скажет закрыть дело, я не сожалея, поставлю роспись и отпущу всё, потом возьму отпуск и уеду в Окинаву нежится на солнышке и валятся на белом песочке. К черту всё! К черту моего недалекого братца, исчезнувшего на пару недель! К черту Наруто!
***
28 марта 2019 года
День рождения. Праздник, который придумали отмечать циники; очередной прекрасный день, чтобы напомнить себе, что мы стареем и однажды окажемся в преисподней. Согласно одной теории, старение возникает в результате неидеальных функций ремонта и поддержки соматических клеток, которые адаптированы для удовлетворения экологических потребностей. Повреждения, в свою очередь, являются результатом стохастических процессов, связанных с жизнедеятельностью клеток. Так что, вручая подарок в упаковке, завернутый наспех в такси или букет несвежих цветов имениннику, помните, что через каких-то тридцать-сорок лет от него останется лишь горстка пепла. К сожалению, не все разделяли мое мировоззрение. Я наспех выбирала подарок для лучшей подруги, пока ждала сдачу на кассе автозаправки. Вытащив из автомата с призами мягкую игрушку какого-то уродливого кота, а потом сунула её в розовый пакет. — Ты где? — Едва могу расслышать сквозь громкую музыку крик Шикамару в трубку. — Только закончила, задержался допрос, — отвечаю я, придерживая плечом телефон и укладывая вещи в машину. — Мы ждём тебя! — весело орёт он. — У меня завтра с утра сдача теста на профпригодность, поэтому я приеду, но ненадолго, — улыбаюсь, забираясь на водительское кресло, и завожу мотор. — Хорошо. Как будешь подъезжать отправь сообщение. Я встречу… — связь обрывается, и монотонный голос сообщает о том, что абонент находится вне зоны действия сети. Сегодня у меня нет планов напиться, потому что завтра не смогу ничего сдать. Да и алкоголь для меня сейчас лишний. Работа изнуряет. Сильно. Паркуюсь возле дома, достаю свои вещи, и иду в квартиру. На часах начало десятого, а я так спать хочу. Не желаю никуда ехать, веселиться и поддерживать компанию. Но я обещала. Обещала и Сакуре, и Шикамару, что приеду. Даже Сай просил присоединиться к ним. Иногда друзья мешают, сильно мешают в понимании ситуации. Но они живут в тебе, и только ты знаешь, как поступить в той или иной ситуации. Их причины понятны, они пытаются защитить, а вот порой надо дать возможность решать тем, кого это касается. Они только всё усложняют. Быстро приняв душ и не особо заботясь о макияже, собираюсь в клуб. Натянув голубые джинсы, босоножки на тонком каблуке, серебристый топ и пиджак в цвет джинсам, перекладываю деньги и мобильный, вместе с документами в небольшую сумочку и выхожу из дома. Выпить мне всё же хочется, поэтому оставляю машину, так и припаркованную возле дома, и ловлю такси. Мне придется ехать аж в Мариоко. Пишу сообщение Наре, что буду через сорок минут. Не получаю ответа. Они, скорее всего сняли комнату в клубе. Брожу по залу, протискиваясь между пьяной толпой, пока не дохожу до лестницы, ведущей на второй этаж и балкончик, где и нахожу коллег, громко смеющихся и танцующих тут же. — Привет, — перекрикивая музыку, дотрагиваюсь до локтя стоящей ко мне спиной Сакуры. — О, еху! — Кричит она, обнимая меня, раскачивая. — Ты пришла! Штрафную для Хинаты! — Прости, здесь связь тупит, — улыбается Шикамару, передавая мне бокал с коктейлем. Принюхиваюсь. Кровавая Мэри. Кривлюсь, не люблю я этот запах, да и как коктейль не воспринимаю. Меня знакомят с ребятами, которые работают вместе с девочками в отделе криминалистики. Их тут человек десять, а то и больше. Даже не запоминаю имена, неинтересно. Сажусь на диванчик, снимая пиджак, и бросая его на спинку. — Привет, — плюхается рядом Ино. Мы чокаемся и опустошаем бокалы. Откашливаясь, закрываю рот от обжигающего потока, что протёк по горлу и вызвал бурю в желудке. — Так ты пьёшь для того, чтобы…? — Ино делает в воздухе непонятный жест рукой, отпивая свой разноцветный коктейль. — Просто так, за здоровье подруги, — продолжаю я её мысль, уже делая глоток чистого виски со льдом. — Хорошо. Нет, это действительно хорошо. О, Такахаси! Ушла, — девушка подскакивает и летит к судмедэксперту, оказываясь тут же в его руках и смачно целует. Издаю смешок, ощущая расслабление всего тела. Откидываюсь на спинку диванчика и наблюдаю, как Сакура прыгает с каким-то парнем, смеётся и веселится, как и все здесь. — Хината, пошли, — за руку меня тянет Киба. Успеваю допить алкоголь и встать, немного пошатываясь. Ведёт меня к ребятам танцевать. Мир, сейчас мигающий разноцветными огнями и громкими басами, отдающимися в голове, кружится вокруг меня. А я в центре этого, и так легко. Не причиняют боль прикосновения Кибы, пока мы танцуем. Словно всё затихло внутри и оставило мне время отдыхать в полном алкогольном отрыве. — Всё, не могу, мне сейчас… сейчас плохо станет, — пытаюсь отдышаться, снимая руки Кибы со своей талии. — Выпьем! — Кричит он, толкая меня к диванчику, и я падаю на него. Смеёмся, ориентация полностью потеряна. Обновляются бокалы, и мы чокаемся, разливая алкоголь по столу, по рукам и от этого так весело. Я чувствую себя студенткой, впервые напившийся в клубе. Падаю обратно на диван, отпивая виски. Голова что-то сильно кружится. Закрываю глаза, и это продолжается кружение по спирали продолжается даже в темноте сознания. Мотаю головой, но только заваливаюсь на Шикамару, успевшего подхватить меня. — Так, тебе хватит, — забирая у меня бокал, напарник помогает сесть нормально. — Нет, я ещё хочу, — язык заплетается, а Нара, качая головой, смеется из-за моего состояния. — Хватит, детка, завтра тебе сдавать тесты, — напоминает он. — А, плевать. Уволюсь, — радостно поднимаю руку вверх, но Шикамару перехватывает её, опуская. Похлопывает по ней и тихо смеётся. — Выпей это, — вкладывает в руку бокал с водой и подносит к моему рту. Делаю глоток. Пресно. — У меня ноги дрожат от танцев, — смеётся Сакура, падая на меня, что бокал летит вперёд и с громким треском разбивается. Визг и смех, пока мы с Харуно валяемся на диване, обнимая друг друга. — Жаль, у меня члена нет, а то трахнула бы тебя, — вижу пьяную улыбку подруги. — О, знаю, жёстко, — кое-как поднимается Сакура, продолжая смеяться. — Я так люблю тебя! Так люблю тебя! И понимаю, что это пьяные признания, которые обычно бывают в таком состоянии. Это возвращает меня в прошлое, когда ничего не было сложного. Я только пришла на службу, а Сакура проходила практику у Рин в морге. Мы напивались каждую пятницу в «Самурае», просыпались в одной постели, заваривали чай и завтракали омлетом, а потом курили на балконе. — Я расплакалась перед Узумаки пару дней назад, а потом чуть не поехала в ночи к нему, — произношу я, откидывая голову на спинку диванчика. — Да… — медленно, подбирая слова, или же вспоминая их, отвечает Сакура. — Он он такой… он так возбуждает, — шепчу я, поворачиваясь к подруге. — О, да. Почему он действует как афродизиак? Может быть, ему что-то подмешивают в него? Определенно, на других тот же одеколон не такой, — признание Сакуры ударяет меня глухо по груди, что выпрямляюсь и сажусь ровнее. — Что? — Облизывая губы, пытаюсь сконцентрироваться на мечтательном взгляде подруги. — Ой, нет… нет, ты не так поняла, — мотает она волосами, хватая меня за руку. — Я… не об Узумаки, Хина-чан. Говорю не о Наруто. Нет. Я о другом…о совсем другом человеке. Его одеколон такой острый, и я схожу с ума, когда вдыхаю его. И даже когда ухожу, то волосы сохраняют этот запах. Мне так нравится. — Ты начала с кем-то встречаться? — Ещё больше удивляюсь я. Даже в свете клуба вижу, как Сакура резко бледнеет, а её руки начинают трястись. Отпускает меня, отводя взгляд. — Эй, это же хорошо, — кладу руку на её плечо. — Иногда надо сделать шаг, обратно всегда можно вернуться. Попробовать стоит, — пожимает плечами Сакура. — Я их всегда и делала. Нет. Не хочу возвращаться к Тонери, лишь бы быть с кем-то в отношениях, — ставлю бокал и поворачиваюсь к ней, пожав плечами. — Хина, ты как? — Спрашивает Киба, дотрагиваясь до моего плеча. — Ау, Хината! — Да, — голос охрип. — Ты нормально чувствуешь себя? — Спрашивает он. — Эм, кажется, тебе уже пора домой. Давай, пошли. Тело горит, покрывается испариной и мурашками, когда Киба, натягивает на меня пиджак и поднимает с дивана. Шатаюсь, когда парень подхватывает меня за талию и вкладывая мне в руки сумочку. Не чувствую ног, а только приятное трение джинсов о промежность. Кажется, что пока иду, с каждой секундой подхожу к грани. — Так, всё, до завтра, — не помню, как оказываюсь в такси. Киба чмокает меня в щёку и закрывает дверцу. — Куда? — Спрашивает водитель. — Эм… домой, — моргаю, а он хрюкает от смеха. — Это я понял. Куда? Адрес? — Поворачивается ко мне водила. — Куда, — медленно повторяю я. Неожиданная мысль, подпитанная мокрыми трусиками, вожделением в теле, тайными и недоступными фантазиями, срывает все ограничения. Всё стирается. Буквально. Копаюсь в сумке, доставая кошелёк. Посматриваю карточки, и нахожу нужную с адресом рамённой. Откидываюсь на спинку сиденья и кусаю губы, то облизываю их, то снова кусаю. Дома ли он? А что скажу? Трахни меня, а завтра я снова буду тебя подозревать, как преступника? Боже, не надо было пить. Но если я сейчас не получу его, то мне будет плохо. Вчера так и не удалось. Кричать, стонать и извиваться, а так не довести себя до оргазма. Это издевательство над телом. Надо мной. Провожу рукой по шее, царапая её, и не могу ничего с собой поделать. В моей крови полно эстрогенов. Опасных. Необходимых. Дышать бы, а не могу. Машина останавливается перед кафе, передаю деньги водителю, выползая из неё. Покачивает немного, но я всё равно уверенно иду к проходному пункту охраны, вертя между пальцами карточку. Удивление старого консьержа, и моя улыбка, пьяная и очень вульгарная, показываю полицейский жетон и прохожу. Кажется, что вечность не была здесь. Ничего не изменилось. Мои шаги эхом отдаются в тихом и безмолвном коридоре старой пятиэтажки. Только улыбаюсь, рисуя в своей голове картинки. Ещё немного, а завтра… Желудок неприятно сжимается, сглатываю горький привкус. Икаю и откашливаюсь. Смотрю на себя в отражении стеклянных дверей и не узнаю. Глаза так горят, а щёки просто алые. Волосы в беспорядке, приглаживаю их пальцами. Ловлю свой взгляд в отражении и замираю. Эта девушка безумна. Безумна! Смачиваю губы языком и не могу постучать в дверь. Слышу только пульс в своих висках и быстрое дыхание. Тёмная фигура в спортивных штанах и футболке появляется в свете от лифта. Моргаю, встречаясь с удивленным взглядом. — Здравствуй, Наруто, — полушепот срывается с губ, и шагаю к нему.
Прочитали?
1
◄
Саша Куценко
►
2
0
600
Оценка материала: 5.00Тлеющие звезды. Глава 125.000.0022☆☆☆☆☆
версия для печати
Дизайн
Главная
Твиттер
ВКонтакте
Почта
Правила и Политика
English
БорутоФан.ру
Александр Маркин
Анастасия Чекаленкова