Когда Сакура пришла в поместье Хьюга, все уже собрались на праздник. Ино сидела рядом с Саем и даже не взглянула на подругу. От этого горечь в сердце, которое и без того болело, только усилилась.
Она быстрым взглядом осмотрела присутствующих. Виновница торжества сияла от счастья. И, кажется, причиной этому был Наруто, который не сводил с Хинаты влюблённого взгляда. Что-то между ними произошло. И только слепой бы этого не заметил.
Сакура подумала, что это и было наглядным доказательством эффективности ОР. Хината ведь, наверняка, призналась ему. И вот результат.
Сай, заметив Харуно, приветливо улыбнулся и махнул рукой. Хорошо, что хоть личных встреч с друзьями не запретили. По крайней мере, проблему Сая получится решить до конца…
Она старалась вести себя, как прежде, чтобы ни в коем случае не выдать своих переживаний. К счастью, за столом велись увлечённые беседы. И единственное, о чём жалела Сакура, — отсутствие саке. Ну, было бы удивительно, если бы на праздничном столе появился алкоголь. Только не в доме, где главой семьи был Хиаши Хьюга.
Киба с Наруто перекидывались похабными шуточками, Шикамару с невозмутимым видом пил чай, Чоджи о чём-то говорил с Шино, а Тен-Тен и Ли горячо спорили. Иногда в помещение норовила проникнуть Ханаби, но её быстро отшивала Хината, мотивируя это тем, что этот праздник для тех, кто повзрослее.
Сакура глядела на друзей и чувствовала, как на душе становится тепло. В её тарелке дымилась ароматная говядина с кунжутом, в чашке остывал вкусный чай, а вокруг сидели родные люди.
Даже Ино стала изредка бросать на Сакуру добродушные взгляды. Значит, шанс на примирение был.
— Ну, а твои как дела, Сай? — послышался звонкий голос Наруто.
— Всё замечательно, — благодарно кивнул тот и улыбнулся, — даже лучше, чем обычно.
— Да что ты? Это тебя Ино такой счастливой делает? — хохотнул Узумаки.
Сай слегка склонил голову и ответил:
— И не только. У меня оказывается депрессивная деперсонализация. И Сакура мне её лечит. Теперь чувствую себя куда лучше.
Сердце пропустило пару ударов. Ладонь против воли выронила вилку, и в повисшей тишине слишком хорошо был слышен звон металла, ударившегося о дорогущий мраморный пол. Если бы Сакура не сидела на стуле, то, наверняка, тоже упала бы и осталась лежать рядом со своим столовым прибором.
— Чего-чего? — недоумённо переспросил Наруто, почесав затылок. — И как её надо лечить? Чакрой что ли? Первый раз о таком слышу.
— Это не совсем привычная болезнь. Психическая, если быть точнее, — беззаботно продолжал Сай. — Я сходил в ОР, а потом…
Его глаза вдруг округлились. Он перепугано посмотрел на Сакуру. Если до этой фразы были ещё какие-то шансы отшутиться и перевести тему в другое русло, то теперь надежды рухнули. Как и привычный мир. Она осторожно подняла взгляд, нервно сглотнув.
Не все присутствующие сложили дважды два. Шикамару не подал виду, но он точно давно уже в курсе. Киба с Наруто озадаченно пожали плечами.
По взгляду Хинаты всё стало понятно. Она подняла брови и внимательно глянула на Сакуру. Ино же от души зарядила локтем в плечо Сая. А он лишь виновато одними губами беззвучно пробормотал:
— Прости…
Ну, хотя бы видно, что он научился чувствовать стыд. Только легче от этого не стало. Атмосфера накалилась до предела. Чёрт, а ещё казалось, что этот день уже не может быть хуже…
Харуно выдохнула, сжала кулаки и пробурчала себе под нос:
— Что ж. Вот и сорвались покровы.
— Да какие покровы, даттебайо, что ты несёшь Сакура-чан? — спросил Наруто.
— И как с такой сообразительностью ты собрался быть Хокаге?.. — протянул Шикамару.
Все взгляды вновь устремились к Сакуре. И, подумав о том, что терять больше нечего, она набрала полную грудь воздуха и озвучила висевшую в воздухе догадку присутствующих:
— Вы всё правильно поняли. Я зачинщик Организации Реабилитации.
Брови Наруто поползли наверх, а щёки моментально покраснели. Киба чертыхнулся, а остальные промолчали.
— Ну и что с того? — вдруг возмущённо спросила Ино и сложила руки на груди. — Хватит этих охов-вздохов. Организация-то анонимная. Сакура делает хорошее дело. Так что прекратите.
Это было неожиданно. Внутри колыхнулось что-то, отдалённо напоминающее надежду. Харуно подняла глаза на подругу и благодарно улыбнулась. Ино подмигнула, кивнула и продолжила говорить:
— У всех нас есть свои тараканы и проблемы. А мир Шиноби, между прочим, жестокий. Так что эта помощь обязательно нужна. Ничего страшного в этой новости нет. Вон Сай, как только начал пить чудо-пилюли, сразу счастливее стал! Да и кто из нас не догадывался, что это дело рук нашей Лобастой?!
Яманака вдруг задорно хохотнула и ещё раз подмигнула.
— Думаю, что Ино-сан права, — смущённо пробормотала Хината и выразительно посмотрела на Сакуру. — Всем нам нужна такая поддержка.
К горлу Харуно предательски подкатил ком. Она ожидала всего, чего угодно… Но друзья единогласно загалдели, разряжая атмосферу.
— Спасибо, ребята, — признательно улыбнулась Сакура. — Только это уже не имеет значения. Организацию Реабилитации закрывают по указу Шестого-самы.
Шикамару еле слышно выдохнул, нахмурился и потянулся за чаем. В помещении вновь повисла тишина.
***
Какаши опять совсем не хотелось идти домой. Он несколько раз прошёлся вдоль центральной улицы, в глубине души надеясь наткнуться на Сакуру. Но ему было хорошо известно: сегодня день рождения у Хинаты Хьюги. Шикамару ушёл пораньше с работы на праздник. Наверняка, и Харуно там же.
Поэтому ноги сами его понесли поближе к уже знакомому дому бывшей ученицы. Им надо поговорить. И этот неловкий разговор являлся отличным предлогом, чтобы просто с ней повидаться.
Он, откровенно говоря, устал думать лишь о Сакуре. Это начинало мешать не только привычной жизни, но и работе.
Даже стоя утром на кладбище у Обелиска он вспоминал не об Обито. Не искал больше оправданий другу и не ностальгировал по былым временам. Теперь в его голове жила лишь юная девица, в которой нашлось какое-то болезненное утешение. Искать причины этому было поздно. Однако, простое объяснение, всё же, нашлось.
Они оба были одиноки. И чересчур близки друг другу из-за жизненных обстоятельств. Команды номер Семь ведь больше не существовало. Саске отдалился ещё сильнее, Наруто занят подготовкой к вступлению в звание джоунина, а затем и Хокаге…
Остались лишь они вдвоём. И волей случая их сталкивало вместе. Вот и все доводы. Ничего сверхъестественного. И как бы Какаши не привык к своему одиночеству, сердце, видимо, всё ещё на что-то надеялась…
Глупо, конечно. Куда ему… Во-первых, было ясно, как белый день: Сакура всё ещё любит Учиху. Во-вторых… Тринадцать лет разницы. Узы ученицы и учителя. Это не шутки. Будь он простым Шиноби, может быть, ещё бы о чём-то и подумал.
Но не теперь.
Однако, ни одно здравое рассуждение не могло остановить его на пути к её дому. В конце концов, они ведь могут продолжать оставаться близкими людьми.
Метель не унималась уже который день. Зима в этом году была не на шутку суровой. Даже не похоже на привычную Коноху, где почти весь декабрь дождило. Погода, казалось, была отражением внутреннего мира Какаши. Ему не хотелось бороться с холодом внутри себя. Но обстоятельства вынуждали.
Он почувствовал её чакру издалека. И вначале даже хотел уйти, пока его не заметили… Но сдержался. Сердце забилось быстрее. Какаши даже стало стыдно. Подумать только… Взрослый мужчина, уважаемый ниндзя, беспощадный Копирующий… А робел, будто мальчишка.
— Какаши-сенсей? — недоумённо подняла брови Сакура, когда увидела его, сидевшего на лавочке у своего дома.
— Здравствуй, — лаконично поздоровался он.
Удивление на девичьем лице очень быстро сменилось недовольством. Она сунула руки в карманы и спросила:
— Зачем вы пришли?..
— Поговорить.
— О чём же?
— Ты ведь прекрасно понимаешь, о чём.
Она тяжело вздохнула и опустила глаза.
— Ладно. Давайте поднимемся, нечего на улице мёрзнуть.
Когда дверь квартирки отворилась, в нос ударил уже привычный аромат персиков и мёда. И когда это этот запах стал привычным?.. Он до сих пор не сменил наволочку, которая пропахла волосами Сакуры. И даже не чувствовал угрызений совести на этот счёт.
— Надеюсь, ты понимаешь, по каким причинам мне пришлось так поступить, — пробормотал Какаши, усаживаясь на стул.
Сакура не ответила. Она даже не смотрела на него. Молча подошла к кухонному шкафчику и не поворачивалась. От этого сердце Хатаке болезненно сжалось. Ему остро захотелось поймать взгляд зелёных глаз. Стало страшно. А вдруг её благосклонность случается лишь в моменты опьянения?..
Но он не терял хладнокровия и продолжил говорить ровным голосом:
— Можешь обижаться на меня сколько угодно. Но должна понимать, как Шиноби: интересы деревни — превыше всего.
Какаши заметил, как начали дрожать плечи девушки. Сакура с грохотом открыла дверцу навесного шкафчика, достала оттуда две чашки и с таким же шумом поставила их на стол.
«Злится», — подумал он. Это и дураку понятно.
Только слов извинения не нашлось. Они все застряли где-то в горле. Какаши не отрываясь смотрел, с каким остервенением Сакура наливала кипящую воду в чашки и невольно почувствовал восхищение.
Как в этом тонком хрупком тельце умещалось столько воли и ярости?.. Сейчас перед ним стояла настоящая Сакура. Нет, она точно уже совсем не та глупая девчонка, которой была раньше. Прежняя Харуно незаметно канула в лету. Вместо неё теперь — сильная, волевая незнакомка. Которая, в данный момент, была жутко огорчена его поступком. И совсем этого не скрывала.
— Я не понимаю, зачем вы пришли, Шестой-сама, — наконец, холодно отчеканила она, поставив чай на стол.
Какаши покосился на чашку. Чаинки плавно опускались на дно, оставляя в воде витиеватые коричневые разводы
— Не называй меня так, я же просил.
— Можете издать официальный указ с запретом, — язвительно ответила Сакура и, взяв свою кружку, отвернулась.
Атмосфера накалялась всё сильнее с каждой секундой. Что ж, за словом в карман не лезет, как обычно. Какаши выдохнул, взял в руки чашку, но отпивать не стал. Для этого нужно было снять маску.
И это последнее, что ему хотелось сделать.
— Сакура, Цунаде-сама должна была тебе всё объяснить…
— И я её прекрасно услышала. Не трудитесь повторять сказанное, я не дура.
Её слова резали больнее самого острого куная и пробирались в самое сердце. Корочка льда, дала ещё одну трещину. Холодный тон делал больно. Какаши ведь не ругаться сюда пришёл…
То, что она на него не смотрела и горделиво пила чай, позволило немного поразглядывать красивый девичий профиль. Взгляд скользнул по тонкой шее и изящным ключицам, которых касались нежно-персиковые волосы.
Нервный вздох вырвался из груди. А следом снова пришла мысль, о которой он так старательно старался не вспоминать.
Сакура ему нравилась. И с этим невозможно бороться. Какаши направлялся сюда, предполагая, что разговор будет не из приятных. И вовсе не хотел мусолить эту тему. Но всё равно явился, чтобы без зазрения совести рассматривать точёные черты лица.
— Не вижу смысла продолжать разговор, если вы не поменяли решение, — нарушила тишину она.
Это прозвучало, словно приговор. Нет, нельзя упустить последнюю возможность быть рядом. Нужно было хоть что-нибудь сделать.
Он смотрел, как она нервно поджимала губы и думал о том, что готов пойти на любые уступки, лишь бы не видеть её опечаленного лица.
— Я… Поговорю ещё раз со старейшинами, — наконец, собрался с силами Какаши.
— Нет смысла. Сегодня организация перестала быть анонимной. Правда вскрылась. Так что можете не утруждаться. ОР не сможет существовать, если все будут знать, кто этим занимается. В этом и была суть.
Ответа не нашлось. Хатаке в очередной раз удивился сам себе. Разве позволительно взрослому и рассудительному мужчине так тушеваться перед юной девчонкой?..
Видимо, позволительно, если она посмела оставить такой глубокий след в его душе…
Сакура бросила на него усталый взгляд, в котором больше не было злости или печали.
— Дурацкая была идея пить чай… — пробормотала она и поднялась.
Подойдя к раковине, открыла воду и стала ополаскивать кружку. А затем потянулась на цыпочках к кухонному шкафчику.
— Выпью, пожалуй, чашечку саке, — будто бы, между прочим, бросила она.
— Не слишком ли часто ты увлекаешься алкоголем? — спросил Какаши.
— Вы ведь больше не мой сенсей. И не мой отец. Да и, к тому же, я совершеннолетняя.
С каждой секундой всё больше казалось, что Сакура отдаляется. Даже вопреки тому, что их разделяло каких-то несколько метров. Дыхание стало сбиваться. Хатаке знал: это эмоции стараются пробиться наружу. И чем дольше он сидел на этой кухне, тем сложнее было их контролировать. Казалось, что если прямо сейчас не предпринять хоть что-нибудь, то всё будет кончено. Так и не начавшись.
Но взгляд вновь стал предательски изучать манящий девичий силуэт. Её стройные ноги, тонкая осиная талия и хрупкие плечи… Он видел их сотню раз. Но разглядел только недавно.
Остатки рассудка стали вовсю глотку вопить о том, что его мысли чудовищно неправильны и аморальны. Какаши повторил это себе уже, кажется, тысячу раз. Что ж, если надо, повторит и в тысячу первый.
Она — его ученица. Он — Хокаге. Она гораздо младше. Он может ей навредить. Она — очаровательна и вполне в его вкусе. Он…
Мысленно чертыхнувшись от того, куда вновь свернули мысли, Хатаке повернулся и внимательно посмотрел на Сакуру.
Восемнадцать… Тридцать один.
Восемнадцать.
Тридцать один.
Чёртовых тринадцать лет разницы.
Проклятые узы сенсея и ученицы.
— Почему вы так на меня смотрите?.. Если есть, что сказать, — говорите, — вырвала его из раздумий Сакура.
Какаши вздрогнул, вдруг осознав, что глупо уставился на девичье лицо и просидел так добрых полминуты.
Она поджала губы и вновь отвернулась к навесному шкафчику. Должно быть, его молчаливое присутствие её порядком утомило. Но он продолжал сидеть на проклятом скрипучем стуле и сжимать в руках кружку с остывающим чаем.
— Какаши-сенсей, уже достаточно поздно. У меня был сложный день… Я не обижаюсь на вас. Но мне нужно время, чтобы всё это переварить…
На последней фразе голос девчонки дрогнул. И вдруг розововолосая макушка склонилась, а девичьи пальцы сильнее сжали кухонную поверхность.
— Простите… — еле слышно всхлипнула она. — Идите домой. Не хочу, чтобы вы снова были свидетелем моей слабости… Просто… Я слишком устала… Стараюсь быть хорошей, помогать… Но всё летит к чёртовой матери…
Ледяная корка дала последнюю трещину и рассыпалась на мелкие осколки. Сердце забилось так быстро, что даже болезненно защемило. Он не считал её слабой. Ведь сильные женщины тоже плачут… Даже мужчины иногда могут себе это позволить…
Но когда слёзы льются из глаз любимой женщины… Это невозможно терпеть.
Странное наваждение захлестнуло голову. Привычная трезвость ума окончательно выветрилась. Её дрожащие плечи, тонкие кисти, сводящие с ума ноги… Надо бы думать о том, как успокоить слёзы Сакуры. Но в мыслях возникали картинки того, как он сжимает её изящные бёдра, зарывается носом в мягкие волосы, плавно опускаясь к шее и осыпая её поцелуями… Какаши так отчётливо представлял себе эти ощущения, что был почти уверен: кожа Сакуры будет такой же, как и в его воображении: мягкой и бархатистой, а дыхание от его действий — сбивчивым и пленительным…
Образ ученицы окончательно разбился, трансформировавшись в объект вожделения.
От этой воображаемой сцены стало по-настоящему жарко, хотя в квартире Сакуры едва ли стало теплее.
Слегка тряхнув головой, Какаши отвёл взгляд от дрожащей девушки. Но это не помогало.
Сумасшедшему мороку невозможно было сопротивляться. Поэтому, резким движением поднявшись со стула, он бросился к Сакуре. Бедная девчонка даже не успела ничего понять. Какаши всего за мгновение оказался позади неё и с исступленным удовольствием закрыл глаза, втянув носом аромат её волос. Руки цепкой хваткой обхватили тонкий стан и крепко прижали к себе.
От нежного персикового запаха с медовыми нотками по его коже побежали мурашки. Это было слишком пьянящее чувство, чтобы жалеть о содеянной слабости.
— Не плачь… Прошу тебя… Я что-нибудь придумаю.
Сакура не сопротивлялась. Она вдруг накрыла его ладонь своей. Какаши шумно выдохнул. Её плечи всё ещё подрагивали. И он не нашёл ничего лучше, чем коснуться губами через ткань маски её затылка. Она почувствовала это прикосновение и вдруг дёрнулась, будто хотела развернуться.
— Не надо, — выдохнул он и повторил: — не надо… Не поворачивайся. Не давай мне совершить ошибку.
Рыдания прекратились. До ушей Хатаке доносилось лишь сбивчивое дыхание. Эти крепкие внезапные объятия сводили с ума… И, кажется, не его одного. Ведь спустя секунду послышалась тихая фраза, после которой вся прежняя жизнь полетела к чертям:
— Раз уж вы решились меня утешать… Позвольте и мне совершать ошибки…
версия для печати
Дизайн
Главная
Твиттер
ВКонтакте
Почта
Правила и Политика
English
БорутоФан.ру
Александр Маркин
Анастасия Чекаленкова