— Клянусь, всё, что ты скажешь, останется между нами, — заверил голос по ту сторону перегородки.
Наруто тяжело вздохнул и зажмурился, сцепив зубы. Он всё ещё не мог поверить, что решился на поход в нашумевшую организацию.
— Твой номер Тридцать Два, — продолжала говорить девушка, — запомни его на случай, если придёшь вновь. Не бойся. Раз уж ты обратился в ОР, значит твои проблемы для меня более, чем серьёзны. И другого пути не осталось. Что тебя тревожит?
Он покосился на ширму, исписанную белыми знаками, и ощутил невообразимое смущение. Однако, незнакомка была права. Справиться самому с одолевавшими сомнениями и чувствами не выходило.
— Кажется, я боюсь настоящей любви, — на выдохе пробормотал Узумаки.
К своему огромному стыду, Наруто не смог нормально поговорить с Хинатой. Потому что всё ещё абсолютно не понимал, что творилось в его душе.
Конечно же, сразу после прочтения письма с признанием, он рванул в поместье Хьюга. Но… Не решился туда войти. Лишь побродил вокруг дома и поплёлся в свою квартирку. Съел имбирное печенье (оно и вправду оказалось очень вкусным), выпил чаю. Даже появились силы сбегать в «Ичираку», чтобы пообедать.
Однако, чем больше проходило времени со странной сумбурной встречи, тем меньше ясности было в голове. Всё запуталось ещё сильнее.
Его любят. Искренне. Не за заслуги в битвах и не за силу.
Ведь он только этого так долго и желал… Разве нет?..
Только почему счастье, которое загорелось от мимолётного поцелуя, так быстро улетучилось?.. Сердце молчало, не давая никаких подсказок. В мыслях же только перекати-поля не хватало.
Потому что любовь оказалась сложным чувством, с которым юная мальчишеская голова была не в силах совладать. Странно, Узумаки ведь раньше был готов кричать на каждом углу о чувствах к Сакуре. Только эти времена давно канули в лету. И в какой-то момент она и вовсе испарилась из сердца, став кем-то вроде сестры.
Наруто любил и её, и всех своих друзей. А ещё любил оранжевый цвет. Купаться в прохладной речке, когда наступал жаркий июнь. Просто обожал рамен, приготовленный Теучи. Был без ума от вида ночной Конохи, открывавшегося с Монумента Хокаге.
Но любовь, описанная в письме Хинатой, была совершенно иной.
И по неизвестной причине очень пугала. Ходить на свидания?.. Проводить вместе вечера?.. Целоваться, обниматься и…
При мысли о том, что следует после, внизу живота непременно просыпались странные чувства. Они страшили куда сильнее, чем всё остальное. А ещё заставляли стыдиться.
Любил ли НарутоХинату?.. Ответа не было. Однако, он знал наверняка несколько важных вещей. Она замечательная. Очень сильная и отважная. Если пришлось бы отдать за неё жизнь, Наруто не раздумывая сделал бы это. Конечно же, наследница клана Хьюга была настоящей красавицей. Раньше как-то не приходилось об этом задумываться… Но теперь… Когда в воспоминаниях вспыхивали её раскрасневшиеся щёки и безумная решимость бледно-фиалковых глаз, ему становилось не по себе.
Что тут рассуждать. Хината прекрасна. Наверное, даже идеальная. Достаточно ли этих аргументов, чтобы её полюбить?..
Пожалуй, нет. Красивых девушек вокруг хватало. Но ведь было что-то ещё… Где-то внутри, в самых далёких глубинах сердца. Её ладонь, лежащая на его щеке. Её губы, несмело коснувшиеся в поцелуе. Её незримое присутствие и поддержка…
Не в силах маяться больше, Наруто снова попытался на следующий день прийти к поместью Хьюга. Однако решимости оказалось ещё меньше, чем вчера. Поэтому в этот раз он даже не дошёл. И развернувшись на полпути, отправился бесцельно бродить по деревне.
Его начала мучить совесть. Хината ведь попросила дать ответ… Но Наруто не понимал, что же отвечать.
Отказать?..
Ну уж нет. Этого ему точно не хотелось. Казалось, что если он не примет её чувства, то будет сожжён какой-то невидимый мост, к которому его влекло, вопреки всем путаницам разума.
Согласиться?..
Нет, слишком много сомнений одолевали его сердце. Ему не хотелось отвечать взаимностью лишь потому, что Хината призналась. Это было бы несправедливо. Она заслуживала быть любимой.
Поэтому, продолжая изнывать от сомнений, Наруто провёл в этом дурацком хаосе несколько дней. И с каждой секундой чувство стыда перед Хьюгой только увеличивалось.
Однако, судьба — штука интересная и несправедливая. И всего на четвёртые сутки после поцелуя столкнула их вместе.
— Наруто-кун?.. — услышал он тихий голос где-то позади себя.
Плечи против воли вздрогнули, а ладони в карманах плаща сжались в кулаки. Проглотив нервный ком, он повернулся и увидел её.
«Красивая…» — первая мысль, которая пронеслась в голове.
Ведь это было правдой. И как Наруто мог раньше этого не замечать?.. Хината стояла, сжав руки в плотный замок и слегка дрожала. Её щёки горели от прилившей к ним крови. И он понимал, что виной тому вовсе не морозный ветер.
Невозможно было не обращать внимание на сердце, норовящее проломить бешеным стуком грудную клетку. И на тех самых бабочек, вновь появившихся под солнечным сплетением.
— Хината… — выдохнул Наруто и тоже опустил глаза.
Так они стояли добрых полминуты посреди небольшого магазинчика, задерживая очередь. Пока Узумаки не решился поднять взгляд, взять её за руку и вывести на улицу.
Она раскраснелась ещё сильнее и вдруг заговорила:
— Прости меня, Наруто-кун, я не должна была…
— Нет, это ты меня прости, — перебил он и шумно выдохнул, набираясь сил. — Я заставил тебя ждать ответ. Не подумай ничего… Ты хорошая и всё такое…
— Но ты не можешь принять мои чувства, ведь так?..
Наруто почувствовал укол в груди и внимательно всмотрелся в её лицо. Вопреки ожиданиям, Хината глядела прямо в глаза. Без страха и стеснения.
— Нет, всё совсем не так…
— Не беспокойся, Наруто-кун, — грустно улыбнулась она, — как я и написала, мне не станет больно из-за твоего отказа…
Каждое её слово звучало, как приговор. И от этого становилось невыносимо больно. Как будто тот самый мост, который так манил, по кирпичику разрушался.
— Но я не хочу тебе отказывать, — горячо выпалил Наруто.
Брови Хинаты поползли наверх, и она вновь потупила взгляд. Он слышал, как тяжёлый вздох сорвался с её губ. И затем, понизив тон, пробормотал:
— Я прошу тебя дать мне немного времени… Это было очень неожиданно…
Вдруг его ладонь обдало жаром от робкого прикосновения девичьей руки.
— Наруто-кун, я уже призналась тебе, поэтому больше не боюсь. Не вини себя. Ты не обязан меня любить. Если тебе нужно время… Дай знать, когда решишь.
И кивнув на прощание, она скрылась за поворотом магазина. Видимо, так и не купив нужных продуктов.
Он ещё несколько минут смотрел туда, где только что стояла Хината. Ему нужно было срочно попросить у кого-нибудь совета. Только у кого?.. К Ируке-сенсею идти стыдно. Сакура слишком занята, да и неловко как-то просить её о таком… Какаши-сенсей вряд ли понимал в любовных делах… И вдруг он вспомнил об Организации Реабилитации, о которой ему рассказывал Сай. Кажется, это была его последняя надежда.
— Объясни, что ты подразумеваешь под настоящей любовью, — попросила незнакомка за ширмой.
Наруто задумался на несколько секунд, а затем неловко произнёс:
— Ну… Это чувство, когда тебя принимают таким, какой ты есть, ничего не требуя взамен. Когда тебе хочется каждую секунду быть рядом. Когда для тебя самое страшное — потерять этого человека… И от присутствия вместе сердце сжимается…
— Скажи, в каких отношениях ты с родителями?
Наруто утёр рукавом пот, выступивший на лбу, и опустил глаза.
— У меня никогда не было родителей. Я всегда был один.
— Ты ведь Шиноби, я права?
— А как же! — энергично ответил Наруто и еле сдержал язык за зубами, чуть не произнесся коронную фразу о мечте стать Хокаге.
— В таком случае, должно быть, действительно страшно терять обретённое счастье. Ведь жизнь Шиноби — опасный путь. Мы можем умереть в любую секунду. Или на миссии, или на новой войне. Но разве не страшно вообще никогда не почувствовать любви?.. Разве тебя не пугает жизнь, в которой есть место лишь пути ниндзя?..
Что-то щёлкнуло внутри от этих вопросов. И стало ещё больнее, чем прежде. Наруто отчётливо вообразил себе свою будущую жизнь, где он добился своих целей. Но так и остался одиноким. Где вокруг него тысячи людей, но все признают лишь его силу. Где, возможно, будут изредка случаться посиделки с друзьями, но он будет приходить в пустой осточертевший дом, заваривать лапшу быстрого приготовления и никогда не почувствует вновь теплоту и жар поцелуя…
— Страшно… — глухо ответил Узумаки.
— Тогда почему бы не попробовать?..
— Я боюсь, ведь совершенно не разбираюсь в любви…
— А кто ж в ней разбирается? — хохотнула девушка. — Любовь — сложная вещь. И оттого — прекрасная. Ты боишься чувств в целом или виновником является определённый человек?
Наруто задумался. Если на мгновение представить, что ему встретилась бы какая-нибудь очаровательная незнакомка… Хотел бы он её поцелуев? Желал бы ощутить её ладони на своём лице?..
— Определённый человек, — пробормотал он и почувствовал, как к лицу приливает кровь.
— Тогда ты уже знаешь ответы. Осталось лишь не побояться открыть своё сердце. Потому что жизнь Шиноби коротка. И никто из нас не знает, что будет завтра. Попробуй повторить за мной несколько простых фраз.
— Хорошо.
— Я разрешаю себе чувствовать счастье.
— Я разрешаю себе чувствовать счастье, — вымолвил Наруто.
— Я позволяю своему сердцу открыться для любви.
Он вновь повторил. И, наконец, незнакомка на выдохе сказала заключительные слова:
— Я допускаю счастье. И буду счастливым.
Он зажмурился и почему-то почувствовал ком, подкативший к горлу. Стало больно и… Очень хорошо.
— Я допускаю счастье. И буду счастливым, — прошептал Наруто и открыл глаза, улыбнувшись.
***
Какаши стоял у входа в Резиденцию Хокаге и смотрел, как ветер гнал по звёздному небу облака. Над Конохой висел бледный лунный диск, освещая спящую деревню. С момента разговора с Сакурой прошла уже почти целая неделя. Сегодня вторник. А значит, у неё вновь были сеансы в ОР. Однако, вопреки опасениям, больше никто не приходил просить об отставке.
Ему было сложно совладать со своими эмоциями в последние дни. Вся привычная рутина стала невообразимо раздражать, и даже простые дела превратились в каторгу.
И это было вовсе не похоже на стойкого и безэмоционального Хатаке Какаши. Он понимал это. Однако, ничего не мог с собой поделать.
И всему этому было простое объяснение: Сакура. Мысли о ней занимали всё свободное время. Да и несвободное тоже. Он чувствовал дурное послевкусие от их беседы. А ещё очень хотел вновь повидаться и больше не выдвигать ей никаких ультиматумов.
Какаши много думал о том, что она говорила. И к своему сожалению понимал: Сакура права во всём. Ему тридцать один, ну, а толку?.. Одинокий, несчастный мужчина, ни разу в жизни не бывавший в нормальных отношениях. Случайные связи, конечно, не в счёт.
Он тяжело вздохнул и сунул руки в карманы. Надо было возвращаться домой и хорошенько выспаться.
Только спать, вопреки изнурению, совсем не хотелось. Хатаке устал пытаться найти хоть одно рациональное объяснение тому, что так отчаянно желал встречи с Сакурой.
Когда она сидела напротив, сжимая в руках чашку, то вдруг понял, что смотрит на неё совсем не так, как раньше. Его выпад о её юном возрасте был, скорее, самозащитой, попыткой вразумить собственные мысли, а не унизить бывшую ученицу. Потому что перемены уже произошли. И запустили необратимую цепную реакцию, которая вполне могла уничтожить и его, и её жизнь.
С каких это пор Сакура стала такой красивой?.. Когда успела нескладная девчонка превратится в очаровательную особу?.. И главный вопрос: какого чёрта Какаши, глядя на её поджатые тонкие губы, представлял, как впивается в них страстным поцелуем?..
Это было настолько неправильно и сложно, что вся привычная жизнь покатилась к чёрту. Чувствовать такое по отношению к бывшей ученице… Уму непостижимо. Угораздило ведь… Он же зарекался и клялся сам себе, что ни за что на свете не подпустит кого-нибудь так близко. Потому что новых потерь Какаши просто не сможет пережить.
Но Сакура каким-то невообразимым образом, сама того не желая, оставила трещину на толстой корке льда, покрывающей его сердце. Чёртов аромат персиков и мёда… Он чувствовал отвращение к самому себе, когда перед сном вспоминал его. Ведь так хотелось зарыться носом в её волосы и вдыхать его до бесконечности…
Хатаке скривился и медленно поплёлся в сторону дома. Коноха уже спала. По пути встречались редкие прохожие, от которых за версту разило ароматом дешёвого саке. Какаши подумал, что тоже не прочь напиться. Но не хватало ещё, чтобы по деревне поползли слухи о том, что Шестой пошёл по стопам Пятой.
Однако, что-то заставило его задержаться у небольшого бара в самом конце центральной улицы. Оттуда пахло жареным мясом и алкоголем. Желудок неприятно свело. Ещё бы: последний раз Какаши ел аж с утра.
И вдруг, сквозь возгласы и тосты пьяниц, доносящихся из заведения, он услышал тихие всхлипы. Идеальный слух ниндзя не мог его подвести. Может, ребёнок потерялся и плачет?.. Хотя, в такое-то позднее время… Навряд ли.
Он быстрым шагом направился к повороту, минуя вход в бар. И вдруг оторопел. Прямо на заснеженной земле, облокотившись головой о серую стену бара сидела Сакура. И горько плакала, зажмурившись и вцепившись пальцами в розовые волосы. Рядом с ней валялась пустая бутылка.
Какаши почувствовал, как сердце сжалось от боли. Не раздумывая, он бросился к ней и сел рядом на корточки.
— Сакура! — позвал Хатаке. — Что произошло? Почему ты тут сидишь?
Она вздрогнула и на секунду перестала рыдать, недоуменно уставившись на него.
— Что вы здесь делаете, Какаши-сенсей?..
В нос ударил резкий запах саке. Чувство дежавю охватило его разум. Опять он встретил её там, где совсем не ожидал. И снова ей, судя по всему, очень плохо.
— Вставай, Сакура, — тихо пробормотал Какаши, положив руку ей на плечо, — нечего тут сидеть.
Но она лишь усмехнулась и глухо произнесла:
— Уходите, Шестой-сама, я могу о себе позаботиться.
— Прекрати уже так меня называть. Пойдём, кому говорю. На улице очень холодно. Простудишься.
— Я же медик. Забыли?
Но вдруг её лицо скривилось, а по щекам, потекли новые слёзы. Она спрятала глаза ладонями и задрожала сильнее.
Нервный вздох сорвался с его губ. И, повинуясь чувствам, сжимающим сердце, Какаши наклонился вперёд и прижал Сакуру к себе. Она, к огромному удивлению, не сопротивлялась. Спустя всего мгновение уткнулась лбом в его воротник и обхватила ладонями мужские плечи, продолжая содрогаться в рыданиях.
В нос ударил тот самый манящий аромат волос… И Хатаке перестал сомневаться в том, что намеревался делать дальше.
— Ты, наверное, опять не хочешь идти домой?.. — тихо спросил он. — Пойдём ко мне. Я буду спать на диване. Нельзя же тебя вот так бросать…
версия для печати
Дизайн
Главная
Твиттер
ВКонтакте
Почта
Правила и Политика
English
БорутоФан.ру
Александр Маркин
Анастасия Чекаленкова