Какаши устало вздохнул и покосился на чай, который забыл на столе пару дней назад. На стенках чашки остался тёмно-серый налёт. Мыть посуду снова было некогда. Как и завтракать.
Смотреть на себя в зеркало не особо хотелось. Но утренняя рутина вынуждала. Он, подумав несколько секунд, снял старенький тёмно-синий чайник с огня и поплёлся в ванную. Не было смысла заваривать новый чай. Всё равно он так и остынет здесь, в его холодной пустой квартире. И придётся мыть уже не одну, а две кружки.
Какаши нажал на включатель, и тёплый свет залил небольшое помещение. В ванной было ещё холоднее, чем в остальных комнатах. Мурашки побежали по коже. Взгляд мимо воли скользнул под потолок. Над душевой кабинкой на бледно-голубом кафеле в трещинках появилась плесень.
Всюду налёт и какие-то чёрные пятна. Какаши думал, что так происходит лишь с его душой. Но и у квартиры, в которой он прожил уже, Бог знает, сколько лет, тоже появились изъяны. Будто бы жилище постепенно превращалось в отражение внутреннего мира хозяина.
Всё же, ему пришлось посмотреть в зеркало. Он включил воду и глянул на своё отражение. Вроде бы, ничего не изменилось. Лишь синяки под глазами стали темнее, а в уголках губ стали появляться первые морщины.
Ничего удивительного, ему, всё-таки, уже тридцать один стукнуло. Какаши слегка скривился от вида своего изнурённого лица, на скорую руку побрился и, почистив зубы, вышел из ванной.
Часы показывали половину восьмого. Сегодня тот самый день, когда нельзя опаздывать. Поэтому, надев свою привычную форму джоунина, Какаши натянул маску и поспешил покинуть свою холодную квартиру.
Перед выходом Хатаке, как обычно, задержал взгляд на старой пожелтевшей фотографии, сделанной так давно, что, казалось, прошло уже не одно столетие. Со снимка глядели два хмурых юных мальчишки, улыбающаяся девчонка и сенсей.
Некогда было предаваться воспоминаниям о мёртвых, но разве можно было иначе?.. У него вошло в привычку печалиться о прошлом, чтобы пропустить этот стандартный ритуал и сегодня утром.
Поэтому, после того как дверной замок защёлкнулся, ноги сами понесли его к кладбищу.
Подумать только, сегодня Какаши станет Шестым Хокаге. Эта мысль всё ещё не укладывалась в голове, хотя, кажется, пора было давно привыкнуть. Сразу же после войны его, буквально, поставили перед фактом. Цунаде, решительно настроенная покинуть пост, сходу стала посвящать Какаши в курс дела.
Но война оставила после себя столько хаоса, что инаугурацию перенесли аж на декабрь. На самом деле, он был бы не против, чтобы она ещё немного затянулась.
Сидеть в кабинете над горами бумаг — это совсем не то, как хотел Какаши закончить свою карьеру Шиноби. Он всегда представлял, что пенсия его не настигнет. Во времена АНБУ даже специально искал смерть… А сейчас…
Наверное, провести несколько лет в кресле Хокаге — не так уж и плохо. О том, что будет после, Какаши старался не думать. В последнее время ему не доводилось ходить на сложные миссии. Фактически, послевоенные месяцы он был правой рукой Цунаде.
Конечно, отсутствующий Шаринган сказался на его силах. Не было возможности проверить их в бою, но стало совершенно ясно: Какаши чересчур свыкся с подарком от Обито. Чего уж там, его главная техника — Райкири — теперь была слишком опасна. Конечно, в запасе было ещё много козырей… Однако…
Было слишком много таких «однако». Наверняка, об этом думала и Пятая.
А потому, сидеть за столом и решать дела деревни — лучший исход из возможных. Всё-таки, Какаши слишком привык быть полезным. А такой пост позволит сделать уйму хороших дел.
И…
Закопаться в бумажках так, чтобы засиживаться допоздна, лишний раз не возвращаясь в своё холодное пустое жилище.
С неба падал мелкий снег и опускался на серебристые мужские волосы. В Конохе уже, наверняка, кипела жизнь. Всё-таки, знаменательный день…
Но Какаши избегал людных улиц и быстро дошёл до кладбища окольными тропами. Благо, за восемнадцать лет ежедневной скорби он выучил их все наизусть.
Как и предполагалось, в праздничный день на кладбище не пришёл никто, кроме будущего Хокаге. Какаши, по своему обычаю, первым делом направился к Обелиску.
Он всё ещё не понимал, что чувствовать. Отовсюду в Конохе доносились разговоры об Обито. Конечно же, после содеянного о герое Третьей Мировой вспомнили. И говорили исключительно в отрицательном ключе. Ещё бы… Тяжесть его грехов перевешивала чашу весов. Даже несмотря на раскаяние.
Обито, безусловно, это заслужил. Только вот Какаши, в очередной раз стоя перед Мемориалом, совсем не знал, кем теперь считать друга. Даже слово «друг» приобрело какой-то отвратительный оттенок. И произнося его у себя в голове, ему становилось тошно.
Было сложно принять тот факт, что целых восемнадцать лет он оплакивал несуществующую смерть. Ведь, по сути, он всю жизнь посвятил чувству вины.
И, подумав об этом, Какаши посмотрел в сторону могилы Рин. Больше всего ему бы хотелось, чтобы и её смерть оказалась фальшивкой.
Только вот, как и Обито, теперь уже покинувший мир взаправду, она тоже никогда не вернётся.
Тяжело вздохнув, Какаши глянул на карманные часы. Начало девятого. Нужно идти в Резиденцию Хокаге. И, последний раз обернувшись на могилы, он вдруг подумал о том, как же всё это странно. Его выбрали следующим Хокаге, вокруг столько народу и поддержки… А одиночество в сердце лишь многократно усилилось.
***
— Ты же слышала? — слишком громко спросила Ино, и от звонкого голоса подруги прострелило в голове. — По Конохе расползаются слухи о психическом реабилитационном центре.
— Психиатрическом и психологическом, — поправила её Сакура, сильнее вжимаясь в капюшон. — Конечно, слышала. Он ведь при госпитале. Говорят, пользуется спросом.
Не пришлось даже стараться, чтобы убедительно солгать. Она не сдержала данное себе обещание и не смогла остановиться после нескольких порций саке. Поэтому всё, чего хотелось, — остаться дома и никуда не выходить. И увлечённые беседы с Ино — это явно не то, на что сегодня была способна Сакура.
Одиночество холодной пустой квартиры не смогло обуздать душевные терзания. Как только она вставила ключ в замочную скважину небольшой съёмной квартирки, и без того гигантская дыра в душе поглотила её целиком.
Но самое неприятное в самостоятельной жизни оказалось даже не одиночество. Она привыкла к насыщенному аромату жареного риса у родителей, к ансамблю цветочных благоуханий у Ино и даже к отвратительному режущему запаху спирта на работе. А в её новом жилище не пахло ничем.
Этот запах пустоты (если его вообще можно чувствовать) каждый раз вызывал отвращение. Тяжело было привыкнуть к самостоятельной жизни. Но Сакура отчаянно старалась.
И вдруг, после первой же чашечки саке на голодный желудок, стало понятно: алкогольное опьянение — очень даже справляется с задачей глушить пустоту в воздухе. И, что гораздо важнее, пустоту в душе.
Зато утром, когда Сакура распахнула веки (которые, казалось, залило свинцом), она сполна прочувствовала на себе последствия похмелья. Даже прохладный душ не помог.
— Как по мне, это какая-то чушь, — продолжала говорить Ино, — мы ведь Шиноби. Нас с детства готовят к трудностям. Да и плакаться кому-то постороннему как-то… Неправильно. Для этого есть друзья.
Свежий снег хрустел под ногами, а с неба на плечи девушек мягко опускались пушистые снежинки. Тучи над Конохой никак не желали развеяться. Вместе с Ино и Сакурой к площади перед Монументами Хокаге шли, казалось, абсолютно все жители деревни. Главная улица уже сверкала огнями. Магазинчики были украшены бумажными фонариками и причудливыми украшениями. Немного рановато, ведь Новый Год аж через две недели, но Коноха слишком истосковалась по праздникам.
Сакура бросила короткий взгляд на подругу и сказала:
— Разговоры с друзьями — это совсем другое. В ОР помогают реабилитироваться после разных психических травм. А даже самый хороший друг чаще всего может дать лишь поддержку.
Ино фыркнула и парировала:
— Всё равно какая-то чушь. Вот ты бы сама пошла за такой помощью?
Внутри Сакуры что-то ёкнуло.
— Да, с удовольствием.
— Так почему до сих пор не сходила?
— Вся суть в анонимности. А мы друг друга в госпитале знаем, — ловко солгала Сакура.
— Тоже мне, секреты… — недовольно пробурчала Ино. — А я только хотела спросить, кто же из себя строит всезнайку.
Всё же, врать становилось сложнее. Сакура была готова к подобным разговорам, ведь спрос в Организации Реабилитации рос всё сильнее с каждой неделей. И это означало неминуемое распространение слухов.
— Я знаю того, кто этим занимается, но сказать не могу.
— Надеюсь, это не ты, Лобастая, — ядовито хохотнула Ино и толкнула её локтем.
Сакура напустила на себя всю серьёзность, на какую была способна с головной болью, и ответила:
— Конечно не я. Мне забот и без этого хватает.
Наконец, они дошли до площади и, протолкнувшись сквозь толпу, заняли место в первых рядах. Люди звонко хохотали, переговаривались и что-то выкрикивали. От этого шума голова разболелась только ещё сильнее.
Она обернулась и увидела Наруто, яростно махающего перебинтованной правой рукой. Его щёки раскраснелись на морозе, и от того белоснежная улыбка ещё больше выделялась.
— Привет, — устало улыбнулась Сакура.
Друг быстрым шагом подошёл к ней и бодро спросил:
— Как твои дела? Сто лет не виделись!
И, задав вопрос, Наруто недоверчиво прищурился. Его взгляд из жизнерадостного превратился в изучающий.
— Сакура-чан… — уже тише сказал он. — Ты, кажется, совсем себя не бережёшь.
От такого замечания стало неловко. Но разве можно выглядеть полной сил в текущих обстоятельствах?.. Из-за работы в госпитале и занятости в Организации Реабилитации у Сакуры уже очень давно не было выходных.
Да и, если честно, не хотелось отдыхать. Работа глушила боль. А помощь другим успешно справлялась с тянущим чувством одиночества.
— Так заметно?.. — грустно хмыкнула Сакура.
Наруто кивнул и мягко коснулся её плеча.
— Заметно. Может, нам надо устроить дружеские посиделки? Как раз и повод имеется! Какаши-сенсей стал Хокаге! Надо отметить!
— Не сегодня, — ответила она. — Цунаде-сама попросила зайти к ней после инаугурации. А это не предвещает ничего, кроме целой кучи забот.
— Может, завтра?.. — с надеждой спросил друг.
— Завтра тоже не выйдет. В больнице дел полно.
Наруто погрустнел и потупил взгляд. В воздухе повисла тишина и напряжение, которые всегда возникали при их встрече. Сакура уже знала, что будет говорить друг.
— Саске… — неловко начал он. — Не объявлялся. Точнее… Присылал весточку. Он на секретной миссии в Стране Чая.
От произнесённого вслух имени владельца её израненного любящего сердца привычно кольнуло в груди. Безусловно, Саске появлялся в мыслях гораздо реже, чем год назад.
Но избавиться от тяжёлой зависимости — сложная задача. Как будто взбираться на высокую гору, не имея ни чакры, ни любого снаряжения. Она прочла это в одной из книг. Её автор сравнивал подобную любовь с зависимостью от алкоголя. Такая же пагубная привычка.
И вдруг взгляд зацепился за тонкую фигурку в чёрном плаще, стоящую слева. Хината сжимала в руках какой-то свёрток и поглядывала в их сторону. По лицу было сложно понять, то ли щёки раскраснелись от мороза, то ли девчонка плакала.
Ещё один пример болезненной любви. Только вот, у Хинаты были шансы на взаимность. Сакуре хотелось в это верить. Просто, кажется… Наруто так долго гнался за своими целями, что уже не способен в одиночку остановиться.
Внутренний голос вдруг грубо одёрнул её. Нельзя постоянно копаться в личностях друзей. Ни к чему хорошему это не приведёт.
Сакура вновь посмотрела на Наруто. Он уже увлечённо болтал с подошедшим Шикамару, а затем разразился громким смехом.
А, может, и не было у Хинаты никаких шансов. Вечно чем-то увлечённый и занятый Наруто даже взгляда на бедную девчонку не бросил. Но в этом не было его вины. Он просто не умел по-другому. И глупые мысли о настоящей любви, наверняка, даже ни разу не приходили в его голову. Тяжёлый вздох сорвался с губ.
В этот момент толпа оживилась. Сакура подняла взгляд. На площадке под лицами Хокаге, присыпанными снегом, появились старейшины, Цунаде-сама и Какаши-сенсей.
Вопреки старому обычаю, Хатаке не надел белую шляпу. Лишь белый плащ с алым пламенем на подоле, накинутый на привычную жилетку джоунина, выдавал в нём нового лидера деревни.
Какаши глядел на толпу, казалось, совершенно безразлично. И лишь спустя полминуты улыбнулся. Разглядеть настоящие эмоции, как всегда, не позволяла маска. И речь не только о маске, что закрывала его лицо.
Но Сакура не была уверена, что хотела увидеть истинные чувства учителя. Внутри него, наверняка, сплошная тьма. А чужим сумраком она итак уже была сыта по горло…
версия для печати
Дизайн
Главная
Твиттер
ВКонтакте
Почта
Правила и Политика
English
БорутоФан.ру
Александр Маркин
Анастасия Чекаленкова