Закрыв рот рукой, я резко села и, испуганно оглянувшись по сторонам, медленно упала на подушки, раскидывая руки по сторонам. Сделав глубокий вдох, я закрыла глаза руками и постаралась сдержать слёзы. Мне не было страшно. Я была в ужасе не только от кошмара, но и от того, во что медленно превращается моя жизнь. Я была права, когда думала, что не в силах справиться с управлением клана, но теперь, во чтобы то ни стало, я должна найти в себе эти силы. Найти и снова научиться жить, несмотря на то, что меня может ожидать впереди.

Я медленно спустила ноги на пол и с любопытством посмотрела на изящно изображённую ночь на большой стене в моей новой комнате, моего нового дома. После тренировки, я не смогла вернуться в квартиру. Юки, скорее всего, поджидала меня, чтобы поговорить, но мне ещё нужно было время, чтобы не просто свыкнуться с новыми известиями, а найти для них решение. И пока в моей голове это все не уложится по полочкам, я не хочу видеть ни господина Ооцуцуки, ни Юки.

— Надо бы осмотреться, — тихо сказала я сама себе, поднимаясь с кровати.

Я не делала этого до того, как начали ремонт, и потому не могу даже представить, насколько глобальную работу проделали не просто наёмные работники, а члены клана Ооцуцуки для своего нового Главы. Хотя нет, я видела дом на чертежах и эскизах, когда ко мне с вопросами приходили художники, желая знать, что я вижу в той или иной комнате. В тот момент мне было всё равно, будет ли у меня на стене дерево или водопад, потому что я не считала этот дом поистине своим, но сейчас я рада, что вовремя взяла себя в руки и высказала свои желания. Если бы промолчала, то моя комната была бы слишком светлой, а я хотела её темной, чтобы после тяжёлых миссий я могла выспаться здесь даже днём. Поэтому отсюда вывезли старый, потрёпанный гобелен с рисунком цветущего дерева, а стены перекрасили в темно синий цвет. С окон сняли традиционные полупрозрачные шторы и заменили на плотную ткань.

— Хорошо, — сказала мне художница, когда я высказала ей своё желание. — Если мы уберём гобелен, что вы хотите там видеть, Хината-сама?

— Работу какой сложности вы можете выполнить? — уточнила я, вспоминая картину, пришедшую мне во сне через несколько дней после появления Канаме. Было ли то видение или просто моя фантазия разыгралась, и я чётко видела момент, что поутру запечатлела на бумаге. Оставив их в гостиной, я сходила в комнату и принесла им тот наспех зарисованный сон. — Это возможно?

— Очень интересная задумка, Хината-сама, — воодушевлённо сказала художница, рассматривая рисунок. — Я сделаю это.

И она не обманула. Художница правда воплотила нечёткий рисунок в полную картину. Во сне я видела силуэт человека, с горящими тенсейганом, а за спиной у него, расправив крылья в чёрных, ночных облаках, витал золотой дракон, извергая синее пламя, смешавшееся с синими молниями, пускаемыми тем человеком. Всё было сумбурно, но этой женщине удалось изящно изобразить эту картину на большой, свободной стене, дополнив её своим взглядом, и теперь я чётко вижу, что именно она имела в виду. Ночью молнии и глаза человека, светились, словно настоящие, а днём это исчезало и перед глазами был воинственный силуэт, списанный с меня, в светлом кимоно перед всё таким же золотым драконом.

— Надо осмотреться, — повторила я, быстро надевая теплую кофту.

Застелив постель белым покрывалом, я раскрыла шторы, впуская ещё больше света в комнату, и вышла из неё в коридор, тихо закрыв за собой дверь. Оглянувшись в пока ещё пустой коридор, я не спеша спустилась на первый этаж, отложив мысль об осмотре и вспомнив, что не во все комнаты ещё была ввезена мебель, выбранная мной в первый визит.

Остановившись на первом этаже у стены, на которой должен висеть семейный портрет сохранившийся у господина Ооцуцуки, я вновь почувствовала неприятный вкус лжи. Мне не хотелось иметь в доме много снимков или портретов, но на этот согласилась только из благодарности и уважения. Не в силах смотреть на место будущего, ещё не прибывшего шрама в дом, я пошла дальше, чтобы заглянуть в законченные комнаты.

— Каким вы хотите видеть ваш дом? — снова спрашивал меня художница, нервно стуча карандашом по блокноту. — Это, конечно, сложно решить, не видя всё в живую.

— Но моё расписание не позволяет эту экскурсию, — договорила я, рассматривая сохранившиеся картины с прежним, удручающим меня видом. Тогда был уже третий визит художницы, и к тому времени я уже чётко знала, что хочу видеть от этого трёхэтажного дома. Дом непременно должен полностью отличался от дома, в котором мы с Ханаби выросли. Дом Хьюга — самый обычный, традиционный, без излишеств и, самое главное, красок, наверное поэтому первое время меня устраивала моя мрачная обстановка в квартире. Дом такой же устаревший, как и устои клана, поэтому в этом доме я видела традиционный стиль, идущий в ногу со временем. — Я не хочу татами, — чётко сказала я, разложив перед собой рисунки гостиной. — Мне нравится ходить босиком.

— Полностью избавимся? — поинтересовалась она, быстро записывая в блокнот.

— Чем меньше татами, тем лучше, — ответила я. — Можно оставить в гостиной. — Так будет уютнее. — И в большой столовой. — Предназначенной для большого количества гостей. — А мы можем изменить цвет?

— Мне нравится ваш подход. — Отложив блокнот в сторону, женщина внимательно посмотрела на меня. — Вы пытаетесь избавиться от старого, — она очень хорошо поняла мои решения. — Татами используют в традиционных цветах, но это не значит, что мы не можем их перекрасить.

Выбрав общие виды этих двух комнат, мы решили, что татами в гостиной будет оранжевого цвета под цвет подушек на светло-бежевом диване за низким столом. А в большую столовую мы выбрали татами глубокого синего цвета под плотные шторы на высоких окнах. В малой столовой стоит простой стол со стульями, рассчитанный на восемь персон, и там пол устлан мягким, неярким ковром, по которому приятно водить босыми стопами, и я легко представляла себя за этим столом, поедающую домашнюю еду после трудной миссии.

С гостевыми комнатами я решила не заморачиваться и полностью положилась на чувство прекрасного нашей художницы, но было две комнаты, поставившие меня в тупик. Мне было тяжело определиться с приёмной, где Главе дома положено принимать жителей клана, и с кабинетом, где кроме меня никого быть не могло. Художница не стала на меня наседать и предложила пока оставить эти их в покое и заняться позже. Я с ней согласилась и, выбрав просто цвета, не стала заморачиваться над обстановкой.

— Доброе утро, Хината-сама. — Я вздрогнула и обернулась к экономке, которую наняла Юки, пока я проходила обучение. — Завтрак готов. Вам где накрыть стол?

— Доброе утро. — Сильно задумавшись, я не услышала ее шаги. — На заднем дворе. — Пока хорошая погода, я бы предпочла проводить больше времени на улице. — Танака-сан, вы уже завтракали? — женщина отрицательно махнула головой. — Не составите мне компанию за едой?

— Ой, Хината-сама, что вы такое говорите.

— Раньше вы всегда приходили к нам на ужин, — ответила я, застегивая кофту. — Я просто хочу ближе пообщаться со своим кланом. — Мне надо решить, что делать дальше.
Повернув налево в широком коридоре, я дошла до широкой двери и вышла на улицу, шагая босиком по уже желтеющей траве. Много лет дом был заброшен, и за это время сад, за которым ухаживали ни одну сотню лет, перерос в целые джунгли, полностью поглотив задний двор, как сказала мне Юки, когда мы стояли на аккуратно подстриженном газоне, окруженным цветущими кустами. Хотя представить не трудно.

Сев на стул за круглым столом, я посмотрела на большое дерево, отбрасывающее тень на качели, установленные по моей просьбе. Это был инфантильный поступок, не вписывающийся в общий вид дома, но это моё желание, связывающее меня воспоминаниями с мамой и Ханаби. Мы с мамой и маленькой сестрёнкой выходили на прогулки по деревне после ужина. Прогуливаясь по улицам, мы всегда в конце приходили на детскую площадку. Мама любила качаться на качелях и, смотря на её счастливую улыбку, у меня в голове неосознанно отложился образ покоя, и потому в трудное для меня время я, редко выходя из квартиры, доходила до детской площадки и часами качалась, вспоминая маму, которой не хватало. Мне было страшно, и представляла, что мама сидит рядом и говорит, что всё наладится, что мы с сестрой сильные и справимся со всем, что папа обязательно придёт в себя, и в эти выдумки верилось, пока я сидела на качелях. Стоило подняться, и я уже находилась в реальном, обречённом для меня мире.

Однажды я устала чувствовать боль в пустых глазницах, устала придумывать для себя спасение, чтобы жить, и даже мысль об одинокой жизни Ханаби меня больше не держала, а лишь убеждала в том, что я обуза, которая решилась прекратить своё существование.

Поздно ночью я вышла из квартиры, встала посреди улицы и, просто чувствуя ветер, шла за ним, не имея понятия, куда меня это приведёт, просто шла, подталкиваемая им вперёд. Тогда казалось, что это последняя моя прогулка перед тем, как, вернувшись домой, возьму кунай, который выкрала у ничего не подозревающей Сакуры, и убью себя, поэтому я не боялась потеряться, заблудиться или попасть в неприятности, потому что было плевать. Какой смысл переживать о таком, когда ты всё равно хочешь умереть? Просто наслаждайся последним моментом.

Идя за ветром я дошла до своего любимого места — небольшого водопада, спрятанного за густой листвой, на котором я тренировалась всему в полном одиночестве, оставаясь наедине с собой. Мало кто знает, но именно в этом месте есть тайный проход за границу деревни, минуя контроль. Мама рассказывала мне, как они через этот проход с отцом сбегали на тайные свидания, пока ещё были помолвлены, и гуляли под луной, держась за руки. Пробираясь сквозь густые кусты, я не скоро добралась до самой стены и ещё много сил потратила, чтобы найти замаскированную дыру, даже не думая о том, что её могли просто заделать.

Оказавшись на другой стороне, я вдохнула полной грудью и, ориентируясь на звук леса вокруг себя, побрела куда-то вперёд, не заботясь о том, что не смогу вернуться домой, ведь какой в этом смысл? Поэтому я не испугалась, когда за мной послышались чужие шаги, мне было всё равно, но до определённого момента. За это слепое время, я дома всегда ходила босиком и чакрой прощупывала местность вокруг с себя, чтобы избежать новых синяков. Пуская больше чакры в ноги, я будто пропитывала ею место во круг себя, и в голове видела очертания предметов, по этой причине я редко выходила — по улице же не походишь босиком.

Я шла вперёд, когда мне послышался знакомый хруст набухших вен вокруг глаз, когда активируешь бьякуган. Скинув с ног обувь, я пустила чакру в ноги и тогда получила первый удар в танкецу над моим сердцем, что сильно ослабил поток. На меня напал Хьюга и в этот момент после нового удара, от которого я смогла увернуться, поняла, что не могу умереть и оставить мою сестру в опасности. И я стала бежать, молясь на чудо, потому что теперь мне нельзя было умирать, ведь я должна защитить Ханаби от нашего же клана, который, нарушив наш уговор, пытается меня убить. В ту ночь я встретила господина Ооцуцуки.

— Пожалуйста. — Проморгавшись, я посмотрела на Танаку-сан, которая уже расставила тарелки на столе и села напротив, испуганно смотря на меня.

— Простите, задумалась, — ответила на немой вопрос женщины не передумала ли я завтракать с ней. — Вы ведь с мужем вернулись в Коноху?

— Если бы не он, я бы осталась в нашей деревушке, — смущенно ответила она, протягивая мне палочки. — Не поймите неправильно, просто я уже слишком стара, чтобы привыкать к новому месту, но дорогой решил помочь в ремонте дома и почти первым покинул деревню. Я думала остаться там, но когда узнала, что вы стали главой, и в дом требуется экономка, предложила себя.

— А где живёте? — Когда я ночью пришла в этот дом, внутри никого, кроме меня, не было.

— Недалеко отсюда, — сказала она. — Рядом с нашей будущей улицей, там поселились соклановцы. Я редко бывала здесь, помогая нашим трудягам, но теперь, когда вы переехали, буду приходить каждый день.

— Не стоит. — Я не могу быть уверенна, что буду здесь ежедневно. — Меня практически не будет дома, поэтому нет надобности в этом. — А поесть я смогу приготовить сама. — Думаю, там вы будете нужнее, чем здесь, пока что. Юки, наверное, ещё не сообщила, что в главном доме временно поселяться дети? Будут жить здесь, пока будут проходить обучение в академии. — До тех пор, пока не будут построены общежития.

— Да? — удивилась она. — Это хорошая новость для детишек. Мне тогда стоит подготовить меню для наших будущих защитников. Ох, и весело же будет здесь, Хината-сама. А Ниса так и останется у господина Ооцуцуки?

— Раз вы у меня есть, думаю, что скоро она будет дома. — Я очень скучаю по ней. — Вам, наверное, немного не по себе от того, что я глава, а не господин Ооцуцуки. Я слишком молода и не опытна, — аккуратно заговорила я, смотря на качели, олицетворяющие мою жизнь.

— Хината-сама, Коноха тоже не сразу стала большой. А Шиноби — Хокаге, — ответила она с улыбкой. — Мы все верим в вас и не сомневаемся, что для нашего общего необычного клана вместе с вами к нам придёт новое будущее.

— Почему необычного?

— Сами посудите. Мы все простые люди, принятые в клан. — Многие даже не Шиноби. Танака-сан тоже. — Среди нас очень мало кровных Ооцуцуки, и все люди, чего уж таить, не от хорошей судьбы прибились к господину Ооцуцуки. Каждый из нас нашёл в этом месте что-то своё.

— Земля обетованная. — Для каждого из них деревня Ооцуцуки — это земля надежды, и этих людей я не могу подвести. Эти люди не виноваты в принятых дедушкой решениях. Эти люди хотят простой жизни, которую я должна им обеспечить. — Спасибо, вы мне помогли. Завтрак очень вкусный. Спасибо. — Я замерла, когда ощутила опасную чакру в деревне. — Большое.

Чакра была знакома тем, что быстро исчезла и вскоре появилась вновь, вселяя в сердце чувство тревоги и опасности. Тоби здесь. Он в Конохе!

Вскочив со стула, я активировала глаза и переместилась на тренировочное поле Наруто, что превратилось в огромную клетку, сдерживая того внутри. Активировав чёрные сферы за моей спиной, я переместилась к Наруто и встала рядом с ним, не сводя взгляда с Шиноби в чёрном плаще с кроваво-красными облаками, закованным в толстое дерево.

— Так и знал, что ты из Конохи, — заговорил лже-Мадара, когда его взгляд остановился на мне. — Ты и правда талантлива.

— Не смотри ему в глаза, — прошептала я. Наруто не реагировал на слова члена Акацки. — Ни в коем случае не смотри ему в глаза.

— Какаши, твоей чидори мне не навредить, — сказал тот, смеясь, тем самым напрягая сенсея. — Я пришёл не за демоном, у меня другая цель. Пташки напели мне, что вы стали интересоваться историей Учиха, что вам никто из ныне живущих кроме меня не поведает.

— Зачем нам тебя слушать, чёртов ты идиот? — закричал Наруто, ударяя кулаком по дереву, и меня встревожил выплеск чакры Лиса, что проявился у того в глаза, вытягивая его зрачок.

— А как вы узнаете правду, если Саске убьёт Итачи, а, Наруто-кун? — спросил тот, исчезая из тисков, что сковали его тело. Я почувствовала, как его чакра исчезла, но не как в прошлый раз Я заметила, где начало появляться её скопление и, схватив Наруто за руку оттянула его назад, вытягивая из сферы посох, конец которого упёрся в грудь человека в плаще, стоящего передо мной. — Я знаю, что ты всё видела. Ты знаешь, кто я.

— Тот, к кому Итачи обратился за помощью, — ответила я, отталкивая Наруто дальше. — Ты был вместе с ним в ту ночь. — Я узнаю его чакру, что осталась в стенах погибшего района.

— Она подтвердит, что я не вру. — Медленно подняв руку, он пробежался пальцами и схватился за стержень. — Только несколько людей знают правду о смерти клана, один из них мертв, а остальные никогда не откроют свой рот, позволяя этой истории сгнить в яме.

Тоби оттолкнул посох от своей груди, вновь исчезая перед нашими глазами, но в этот раз я не смогла увидеть, где он появиться вновь, и когда тот встал за спиной Какаши-сенсея, нагло положив свою руку ему на плечо, мы замерли.

Я не понимала, чего он добивается, играя с нами в прятки, и зачем собирается говорить нам об Итачи?

— Сама Коноха приказала Итачи уничтожить свой клан, — пробасил он, тут же уворачиваясь от чидори Какаши-сенсея, вновь исчезая у того из-под рук и появляясь теперь вновь передо мной.

— Кто в такое поверит? — закричал Наруто, срываясь с места. Семпай едва успел остановить его на месте, удерживая за плечи. — Кто поверит в твоё вранье?

Я оглянулась за спину и, встретившись глазами с Наруто, сочувственно улыбнулась и, сделав шаг ближе к нему, положила свою руку поверх плеча, подавляя чакру Лиса, что стала выходить наружу, подпитываемая его гневом. Злость Наруто была понятна: эти люди убили его друга, в их организации состоит брат его лучшего друга, и они хотят убить его самого.

— Она поверит, — громко сказал лже-Мадара, когда я встала за спиной Наруто, продолжая держать его за руку. — По лицу вижу, что она узнала голос одного тронутого на голову советника, Данзо-сама. Что он говорил Итачи? Скажи это вслух или ты ждешь, когда он, — кивает на Наруто, — выйдет из себя?

— Я не буду играть по правилам того, кто прикрывается чужим именем. Мадара был убит первым Хокаге, — ответила я, сдавливая плечо друга, когда он резко дёргается вперед.

— Все так думали, но, как видите, я еще жив. Кажется, слушать меня не хотят, — глухо заговорил он, смотря на меня своим чёрным глазом, который стал краснеть принимая незнакомый узор шарингана. — Но вам придётся это сделать. Семнадцать лет назад, клан Учиха заподозрили в скрытом заговоре по захвату власти в только что восстановившейся деревне, когда на Коноху напал Девятихвостый. Именно это стало первым шагом к уничтожению клана, что стал семимильными шагами приближать свою смерть, толкаемый деревней вперёд своими жесткими правилами. Изоляция от жителей, круглосуточное наблюдение, ограничение действий — всё это привело их к тому, что случилось. Власть довела клан до самого настоящего переворота, который Итачи хотел предотвратить, но его отец оказался слаб перед сотней разгневанных Учих, и мирных переговоров не случилось, каждый остался при своем мнении. Данзо поставил Итачи ультиматум: или Саске, или клан. Итачи выбрал Саске.

***

Закрыв за собой дверь гостиной, я села на пол рядом с Наруто и Какаши-сенсеем, что внимательно следили за Цунаде-сама, которая выслушав нас, попросила выпить. Я не была уверена, есть ли в моем доме сакэ, поэтому предложила просто воды.

— Об этом никто не должен знать, — заговорила она, закрыв глаза рукой. — Данзо, сучий сын, что ж ты натворил.

— Этот человек говорил правду? — понуро спросил Наруто.

— Мы можем верить его словам, Цунаде-сама? — уточнил Какаши-сенсей, шокированный словами врага. В голове не укладывалось, что Данзо настолько безумен, что смог уничтожить одним своим словом целый клан, и если это правда, что ещё он творил, о чём еще не известно всем? — Если его слова не ложь, то это посеет смуту в городе и, чёрт знает, что сделает с Саске, когда узнает.

— Саске не тронет Коноху, даттебайо! — закричал Наруто, упрямо смотря на своего учителя, и его можно понять. Наруто видит в Саске друга, и ему сложно увидеть в нём угрозу, которую видим мы все.

— С этим разберёмся позже, — отрезала Хокаге, поставив стакан с водой обратно на стол. — Наруто, у тебя есть один шанс вернуть Саске домой, если ты провалишься, он будет объявлен нукенином, на которого начнётся охота. Какаши, мне надо с тобой поговорить, — Хокаге поднялась на ноги и рукой поманила за собой сенсея, подходя к двери. — Наруто, возьми перерыв, выглядишь неважно. Хината, можешь не провожать, мы найдём выход.

— Мы должны об этом рассказать Сакуре? — тихо спросил Наруто, неотрывно смотря на пустой стакан. Он задал вопрос, на которого у меня нет ответа, потому что Цунаде-сама сказала молчать.

— Не знаю, — честно ответила я, обеспокоенная тем, что Данзо суёт нос в дела Хьюга. — Ты правда думаешь, что он не станет нападать на Коноху, если узнает правду об Итачи?

— Не знаю, — также ответил он, переводя на меня мрачный взгляд. — В голове всё перепуталось, я не могу поверить, что Третий позволил такому случиться прямо у него под носом. Это убьет Саске, когда он узнает, что Итачи действовал по приказу, даттебайо. Я впервые понял, что чувствует Саске, и меня это убивает, потому что я понимаю, что он не остановится на Итачи.

— У нас всего один шанс, Наруто. — Иначе его убьют. — Мы должны спасти этих братьев во чтобы то ни стало. Даже если придётся запереть обоих в камере, мы не должны дать Саске убить брата и после мстить деревне. Итачи пожертвовал многим ради безопасности Конохи. — Если верить словам лже-Мадары, то он всегда действовал только на благо деревни и её жителей.

Одно неверно принятое решение сломало столько жизней, нельзя дать проклятию, что настигло их семью, пойти до самого конца и добить последних оставшихся в живых родных друг другу людей. Я не могу представить, что чувствует Итачи, и не могу представить ненависть Саске к брату, но могу представить их отношения в самом начале. Война сломала жизнь одного, заговоры загубили второго.

Я должна быть как Саске, чтобы спасти Саске.

Прочитали?

1120

Оценка материала: 5.00 ☆☆☆☆☆

252

Поделитесь с друзьями:

380

Отдав глаза взамен жизни своей сестры, Хината обрекла себя на мучения. Обменяв свое изгнание на статус наследницы клана младшей Ханаби, она обрекла себя на одиночество. Обменяв свою слепоту на возможную смерть от чужих глазах, обрела возможность надеяться. Но не верить. Разбитое сердце Хинаты никогда не поверит людям, которые сейчас рядом. Где были эти люди, когда над ней измывались целый месяц шиноби, убивая в ней веру, заставляя желать смерти. Только Солнце Конохи, осветит ее безлунную Ночь...

Основные персонажи:Хината Хьюга, Наруто Узумаки, Сакура Харуно, Саске Учиха, Ямато, Сай, Итачи Учиха, Какаши Хатаке, Неджи Хьюга

Одобрил(а): Александр 19 мая 2020г. в 08:35